Было время, славное времечко до ее появления, когда казалось, будто нет у него других забот, кроме убийства и насилия над девушками. Конечно, излишества отняли много сил, перекачивая кровь из головы в чресла, сделав его забывчивым и лишив аппетита, усилив сонливость и, что хуже всего, превратив в послушный объект безжалостных манипуляций своего персонального демона. Однако в то же самое время он никогда не чувствовал себя таким сильным и состоявшимся. Да, он из числа тиранов. До сих пор остается тираном. Даже если излишества к настоящему времени превратили его в размазню, это, по крайней мере, кончина по собственной воле, как ни странно, достойная, в отличие от миллионов уколов и шпилек мстительной жены.
Во дворце Сулеймана имелся довольно обширный гарем, где содержались несколько персональных наложниц Гаруна, предоставленных в распоряжение Шахрияра на время его пребывания. Только все плоскогрудые, с тонкими талиями, в мальчишеских туниках, коротко стриженные, в неожиданно вошедшем в моду стиле, с тех пор как Зубейда приказала наложницам своего сына Абдуллы переодеться под евнухов, чтоб отучить его от непристойных забав с собственными причиндалами, которые он называл «воронятами» и «кузнечиками». Шахрияр не любил ни птиц, ни насекомых, предпочитая женщин с огромными мягкими, как подушки, ягодицами, которые можно безжалостно взбивать бедрами, презрительно глядя на них сверху вниз. Прочее попросту неприемлемо. Если в полной мере воспользоваться возбуждением, выпустить на волю проснувшегося циклопа, зачеркнуть долгие годы, на которые пришлась жизнь целого поколения, выплеснуть из себя кипучий сок, надо осуществить мечты. Он вызвал служителя, передав приказание.
Гарун аль-Рашид с ибн-Шааком оставались в аудиенц-зале аль-Хульда, обсуждая новую информацию. Похитители наконец им известны. Пусть даже это четверо профессиональных убийц, они хотя бы обрели реальность. Правда, стали грозными противниками для странствующих моряков, за жизнь которых халиф забеспокоился еще больше. Их и так уже отправили в глухую пустыню, хотя несколько дней назад ибн-Шаак пытался заверить халифа, что этого не случится, ибо неразумно, и в данный момент утверждает, что это просто-напросто действенный способ их временной изоляции. По его убеждению, скоро кто-нибудь перехватит курьеров, пошлет в безопасное место — надо только дождаться голубей. Однако, кажется, царь Шахрияр сдал их полностью, после того как сознательно нанял. Надеется, что убийцы возьмут выкуп, а потом всех перебьют без разбору? И как же все это связывается с пророчеством?
— Я чего-то не понимаю, — огорченно признался Гарун.
— Не тревожься, о повелитель, — успокоил его ибн-Шаак. — Предоставь шурте сделать все, что в ее силах. Похищение останется в истории как местная астрифанская драма, разыгранная на широкой багдадской сцене; как курьез, недостойный переживаний халифа. — Он энергично пытался принизить значение дела, тем более что плохо представлял себе, чем оно кончится.
— Возможно, ты прав, — кивнул Гарун. — Тем не менее меня что-то гложет. — Впрочем, больше было раздумывать некогда, ибо в тот момент появился дворецкий с поручением от Шахрияра.
— В горестную минуту царь нуждается в обществе, — объявил он.
— В моем? — растерянно переспросил халиф.
Дворецкий прокашлялся:
— В женском, о повелитель. Девушки из гарема дворца Сулеймана его… не вдохновляют.
Гарун призадумался. Его не удивляло желание царя развлечься в отсутствие жены, даже намерение плотскими утехами облегчить страдания, горюя о пропавшей. Точно так же он вел себя сам, лишившись Елены, а после смерти обожаемой матери Хайразуран осушал свои слезы такими сексуальными излишествами, что член посинел. И, лично отбирая девушек для царского гарема, в душе он жестоко винил себя в сознательном выборе некрасивых девчонок, смахивавших на мальчишек, отчасти из нежелания отдавать чужестранцу на порчу любимиц, отчасти потому, что современная мода претила ему не меньше, чем царю Шахрияру.