Местность между двумя реками была сплошь усеяна пышными садами, растительностью, пересечена ирригационными каналами, вблизи сверкавшими в свете прыгавших факелов и фонарей, вдали окрашиваясь в темно-синие и угольно-черные ночные цвета. Почти через каждую тысячу локтей стояли мосты, на каждом возникали пробки, заторы, толкучка, сумятица. Через какое-то время погонщики верблюдов запели, знакомо, как моряки в рейсе, по крайней мере слегка утешив команду. Всходившее солнце заливало поля, засаженные хлопком, съедобным гибискусом, сорго, рисом; уже виднелись пахари со своими волами, крестьяне, веявшие в шалашах из пальмовых листьев ячмень и пшеницу; слышался скрип жерновов водяных мельниц, птицы расправляли крылья, начинали жужжать насекомые, зашуршала осока; муэдзины призвали прохожих и проезжавших к молитве; караван надолго погрузился в благочестивые думы.
Когда солнце обесцветило синее небо, шейх объявил привал, о чем предупредили по линии барабаны и крики. Караван подошел к купе пальм под живописным поселением Зариран. Все спешились, потянулись, расположились в тени. В окружении своих беспорядочно бродивших, ворчавших верблюдиц семеро членов команды, доставлявших выкуп, уселись в заговорщицкий кружок вдалеке от багдадской стражи, но подобающе настороженные. В обстановке повышенной секретности разделили сухари и хлеб, одновременно знакомясь с одним неприятным последствием происходящего: запоздалым протестом никогда раньше не чувствовавшихся мышц и суставов. Боли, вкупе с разгоревшимся аппетитом, усталостью, непривычной, неморской одеждой, вызывали только раздражение. Проходивший мимо торговец оливковым маслом с подчеркнутой небрежностью поприветствовал их.
— Легковатая поклажа, — заметил он, сполна загруженный своими товарами.
Касым пронзил его взглядом:
— Что это ты имеешь в виду?
— Просто шучу, приятель, — с улыбкой объяснил мужчина. — У вас вообще груза нет.
— Угу, — буркнул Касым, не сводя с него глаз.
— Может, вы выполняете секретное задание?
Касым стал еще суровее.
— Тебе какое дело?
— Просто я любопытный, как кошка.
— А я хищный, как тигр.
— Мы правительственные инспекторы, — вмешался Юсуф. — Обследуем водопои госпожи Зубейды. Может быть, ты что-то должен нам передать?
— Что передать?
— Указания.
Мужчина растерялся:
— У меня нет никаких указаний.
— Тогда, может, как-нибудь потом побеседуем, если на то будет воля Аллаха?
— Побеседуем, если на то будет воля Аллаха.
Он отошел. Касым, презрительно хмыкнув, проворчал ему вслед:
— Сукин сын, — и взглянул на Юсуфа. — С чего это ты разговаривал с ним в таком тоне?
— Подумал, вдруг это связник, — ответил Юсуф. — Из шайки похитителей…
— Он? — Касым оглянулся на удалявшуюся фигуру.
— Кто знает?
Касым призадумался:
— Так рано?
— Почему бы и нет? Мы должны ко всему приготовиться.
— Да? И поэтому целовать землю у него под ногами?
— Шейх посоветовал к каждому относиться как к равному, — пожал Юсуф плечами.
— «Капитан корабля»?
— Он слушается приказаний одного Аллаха, — двусмысленно молвил Юсуф.
— А я — только себя самого. — Касым сплюнул в грязь. — Хотелось бы посмотреть, как этот «капитан корабля» провел бы судно в целости и сохранности через Шатт-аль-Араб. — И тут, вдруг припомнив, что недавно ему самому это не удалось, торопливо добавил: — Или прошел бы под парусами в муссонах. Или еще что-нибудь. Одних мальчишек трахать умеет.
Но, слыша в ответ на свои дерзкие замечания сосредоточенное молчание, накинулся на самую уязвимую цель, рявкнув:
— А ты за кого себя принимаешь?
Зилл растерялся от неожиданности.
— Кончай притворяться невинным ребенком. Будто не понимаешь, к кому я обращаюсь.
— Ко мне? — переспросил юноша, стараясь не выдать тревоги.
— Вот именно, к тебе. За кого ты себя принимаешь, задавая вопросы? Еще в халифском дворце нанизывал один на другой, как кебаб на шампур. Будто имеешь право рот разевать, сначала не спросив у меня.
Зилл при всей своей чуткости не догадался, что его расспросы могут показаться кому-нибудь неуместными, и поэтому честно расстроился.
— Прошу извинить меня, если…
— Не нужны мне твои вонючие извинения, — оборвал его Касым, дожидаясь возможности выплеснуть желчь с той минуты, как мальчишка унизил его на Дромадерском подворье. — Ты давно к нам прибился? Давно?
— Я…
— Вот именно. Тебя никогда с нами не было. Ты в море никогда не бывал. А суешься с вопросами, точно сам капитан. Знай свое место, парень. Никакой ты не капитан, не халиф и даже не мужчина, насколько я могу судить.