Священник (в ужасе): Зачем? Вы благородный Шейх, суфиев глава, Учитель. Не о себе — учениках своих подумайте. Очнитесь! Без вас они слепы.
Санан: Я тоже слеп не меньше. Мне их больше некуда вести. Я заблудился сам. Все что осталось — только этот храм. Хочу окончить здесь все дни свои.
Священник: Упрямство — грех большой, сын мой.
Санан: И вы упрямы. Вы каждый день стараетесь меня спасти. Но для чего? Вы не поверите, я счастлив здесь. И не хочу идти отсюда никуда.
Священник: Молюсь за душу я твою. Даст Бог, найдешь потерянное сердце. Поможет Бог, согреет.
Санан: Греет Солнце.
Священник: Спасает наш Господь.
Санан: Любовь спасёт.
Священник: Бог есть Любовь.
Санан: Мой Бог прекрасен. (волнуясь, смотрит поверх плеча священника) Вот — Солнца Свет, мой Бог, Любовь моя! Пред ней единственной готов склониться я…
На сцене появляется та, кого Санан зовет «Солнце». На ней теплая одежда, на голове вышитая шапочка. Волосы подобраны наверх. Священник, завидев ее, почтительно кланяется и отходит от Шейха. Солнце, не замечая Шейха, обращается к священнику.
Солнце: Сегодня грустно мне, Отец, и одиноко. Молитвами изгнать печаль пришла я к службе раньше срока. Хотела посоветоваться с вами я о деле важном… Отец давно хворает, себя он чувствует неважно. А мама… Вот о ней и речь. Наедине, коль можно вас отвлечь?
Священник (тут же забывает про Санана) Конечно, дочь моя! Чем только я смогу… Я весь к твоим услугам.
Уходят.
Санан (оставшись один, печально): Грустна она, и света вовсе нет… О, Солнца где найти бы Свет, чтоб озарил все тайники души, все цветники бы воскресил? Я полон жажды и желаний, полон сил, не свойственных мне прежде. И никакой надежды… Ее черты прекрасны! Коль подарила б взгляд один… Нет. Кликал смерть напрасно, и вот я будто мертв. Но под тленной оболочкой бьется-дышит сердце, которое стихи слагает, но поведать может их лишь ветру, а не Солнцу.
Ты видишь, я тобою ранен,
Я неизлечим.
Крылатой птицей станет —
Обратится этот мир.
Мир — жалкое подобие очей твоих
Как много надо мне сказать, но звук затих.
Я замер, растворен, исчез, забыт,
Люблю, люблю… Ах, голос твой звенит!
Прекрасный голос отгоняет мрак,
Завесу рвет, преграды рушит в прах!
Ты свет мой Солнца, день крылатый мой
Клянусь, что я живу одной тобой!
Я лишь тобой одной дышу…
Со мною раздели, прошу,
Надежды все и горести мои…
Кричать хочу: «Сгорел я от любви!»
И всё сгораю.
Но почему-то я молчу…
И умираю.
Поет:
Мне если б подарили все
сокровища времен и поколений,
Я бросил их к ногам твоим,
не сожалея.
И если бы выбирал, где жить,
благоговея,
То жил, поверь, у ног твоих,
твой хрупкий сон лелея.
И если б сил лишиться мне,
Твоей тоской болея,
То умер бы у ног твоих,
Костра углями тлея.
Моя молитва отдана тебе…
Вся сокровенная, как есть — тебе одной!
Лечу к тебе, изнемогая, боль тая,
Пожелать тебе, пусть и в мечтах — доброго дня.
Профиль случайно увидеть
В раскрытом окне.
Пусть улыбнешься другому — не мне.
Замолкает. Сидит, качаясь из стороны в сторону и дрожа.
Из храма выходит Солнце. Кутаясь в теплую кофту, потирает озябшие ладони. Внезапно оборачивается и замечает Шейха.
Санан глядит на нее, не отрываясь. Девушка, с любопытством разглядывая его, идет к нему. Санан поражен так, что замирает на месте и не может пошевелиться.
Солнце (остановившись рядом, задумчиво смотрит на Санана, про себя): — Благородны черты… То не нищего лик. (громче и обращаясь к Шейху) Ты бродяга? Разбойник?
Санан отрицательно качает головой, так как от радости не способен вымолвить ни слова.
Солнце: Кто ты, старик? Расскажи, как скатился на самое дно? Что ты делаешь возле храма? Давно… тут живешь? И один?
Санан молчит. По щекам его бегут слезы.
Солнце (с состраданием): Ты немой?
Санан (нежно, с любовью, почти на одном дыхании): Говорить я могу, о прекрасная дева! С весны здесь живу. Да, один, сам с собою. И здесь я умру. Не разбойник, бродягою не был я прежде. Правоверный я суфий, дававший когда-то надежду другим в достижении рая, но покинувший веру и братьев своих, ничего не желая. И Аллаха уже ни о чем не прося. Я Солнца с весны появления жду. И верю — однажды… Она себя предо мною явит, и, радостью благословя, мой новый день восславит. Из ночи в ночь ее я жду. Ее одну, а вовсе не холодную Луну… Вот жизни смысл моей.
Солнце (удивленно): Какое солнце? Зима уж на подходе. Тебе жилье бы подыскать. Замерзнешь ведь однажды.
Санан: Луна под снегом холодна. Ты не поняла. Я жду тебя. Ты — Солнца Свет. Душа моя и жизнь. Я жду, пока меня ты счастием одаришь… Прикоснешься теплом души.
Солнце (нахмурившись, неприязненным тоном): Шутки ваши не смешны. Несносны просто. (делает движение, собираясь уходить)
Санан: (ей вслед) То — правда. Я сказал серьезно! С утра до вечера я жду, пока не станет поздно. Я счастлив, коль пройдешь ты мимо. А для меня восходит будто бы заря! Иль запоешь вон там, напротив алтаря, и ветер с неба прилетит, мне аромат цветов даря… Цветов твоих с венка… Ты вдохновение мое, покой для сердца, услада глаз, единственная радость. Я здесь лишь для тебя. Ведь без тебя секунды жить не стану. А сердце кровоточит, сердце — в ранах.
Солнце (возмущенно): Как можешь ты любить меня, коль даже ты не знаешь, кто я?!
Санан: Как любят птицы небо, бабочка — огонь? Неуж могли б противиться они влеченью, чтоб вместе быть в соединенье? Лечу к тебе, как на огонь.
Солнце (презрительно): Безумен ты, старик. Ты в деды мне годишься! Закрой уста, себя ты не позорь.
Санан: Любовь не может опозорить никого. Не надо спорить. Я тебя люблю. Хочу назвать тебя своей женой.
Солнце: (надменно смеется) Вот уж анекдот, что можно надорвать живот, смеясь! Я молода, умна, красива. Мечтаю я о юноше прекрасном, чтоб с ним вдвоем искать мне счастья, благости, живя с ним во Христе. Лишь с юношей младым, богатым, верным найду я понимание и нежность непременно. Я с ним хочу лететь к границам мирозданья, и душу познавать, и замирать на грани, звезду в ладонь ловя… А мне седой старик в любви клянется и сравнивает с Солнцем! Вот смех и грех. Помилуйте, святые!
Санан (мягко): У любви нет возраста. И сердце молодо всегда. Не виноват я, что влюблён. Я той любовью, словно громом, был сражён. Ты тоже не виновна, что не любишь. И если ты меня погубишь, умру я с именем твоим и с образом, мне милым. Тебя, а не Аллаха помяну, когда покину мир и в тень других миров уйду.
Солнце: Ты впрямь безумец. Кто ты и откуда? Не с неба ж ты упал, я не поверю в чудо!
Санан (кротко): А я вот верю в чудеса. Я Шейхом был до встречи с Солнцем… С тобой, любимая. Я в Мекке жил. Но странное видение меня сюда вдруг повлекло. Я в Рум приехал, здесь исполнилось оно. Тебя я встретил, и к ногам твоим готов сложить все, что имею, все, чем дорожу!
Солнце (язвительно): А меньше я и не приму. Ты обещаешь жизнь? Да неужели? Слова пустые мне изрядно надоели. Мне многие уж предлагали то же, что и ты. Признанья глупые я не впервые слышу. А мне любовь нужна, ее ищу — лик истинной любви! И вот теперь простой бедняк у церкви клянется, что истинна его любовь? (смотрит прямо на Санана). На мне жениться хочешь, значит?
Санан (с благоговением): Я о такой удаче лишь мечтаю! Навеки буду счастлив, если согласишься!
Солнце (задумчиво): Возможно, соглашусь… (громче) Так что же? Тогда тебе носить суфийский плащ негоже! Ты, верно, понимаешь: муж мой должен быть христианин. Ведь христианской веры я сама. Коль в жены ты меня берёшь, то откажись от званья Шейха, Коран сожги, одежды сбрось суфийские свои, и покаянье христианское прими. Тогда поверю, что достоин ты любви. И что слова твои — не пустословье.
Санан (с улыбкой): Как прикажешь. Не боюсь грехопадения. Мне грех не быть с тобой, не исполнять твои веления. Аллаха раз уже отверг пред братьями моими, выбрал я тебя. Теперь скажу о том пред миром всем: скажу, что больше женщину люблю, чем Бога. И в ад пойду. Пусть. Мне туда дорога. И глазом не моргну, прощения просить не стану. По доброй воле я избрал падение. В тебе чтоб черпать вдохновение, основу жизни… Приходи ты вечером на площадь городскую. Увидишь: покаяние приму я. Коран сожгу и свой суфийский плащ. От веры отрекусь прилюдно… Не Шейх я больше, твой покорный раб. Прикажешь — подчиниться буду рад.