— Что ты хочешь сделать? — на утро удивилась моей просьбе матушка.
— Попробовать изменить рисунок узора на одной из лошадей, — ответил я.
Мы сидели на террасе, и завтракали запивая чаем свежеиспечённые блины. Кра-со-та! Вот по таким утренним часам я так же скучал.
— С чего такое желание? Ты даже образования не имеешь, — поддержал матушку отец.
— Понимаете, я тут взглянул на один узор, и вдруг увидел как его можно усовершенствовать. Убрать лишнее конечно не выйдет, но если кое-где добавить, то эффект должен получиться лучше.
— А если загубим лошадь? — отпив глоток чаю, хмыкнул отец.
— Тогда куплю две, — продолжал убеждать я родителей. — Матушка, ну не на людях же пробовать. У самого у меня не получится, ведь до третьего ранга накладывать узоры невозможно. То есть, мне такое не сделать никогда.
— Отчего же? — дёрнул уголком губ отец.
— Оттого, что едва получив первый ранг, я обзаведусь узорами. Кстати, Илья их уже имеет, седьмого ранга.
— Раскошелился значит, — понимающе кивнул отец.
— Подарок от Эльвиры Анатольевны.
— Я гляжу все учителя прямо обрадовались, когда избавились от тебя, — хмыкнула мать.
— Может и так. Меня это не волнует. Матушка…
— Ну хорошо. Никодим, — позвала она.
— Тут я барыня, — отозвался дворовый холоп.
— Выведи Зорьку и обрей узор «Силы».
— Слушаюсь, — с готовностью отозвался тот.
Через час я вглядывался в узор лошади, и не мог понять, что собственно говоря происходит. Все узоры, и для людей и для животных идентичны. Единственно нужно исходить из массы носителя этого украшения. На лошади он должен быть больше раза в три, чтобы давал должный эффект. На быке в четыре.
Однако, когда рассматривал узор на Эльвире, видел одну конфигурацию изменений, на Илье другую, на Зорьке третью. Основа оставалась неизменной, дело касалось дополнений. Это что же получается, я вижу как должен лечь узор индивидуально под каждого носителя, чтобы получить максимальный эффект? Как вариант. Но тут не попробуешь не узнаешь. Потому что я это вижу, как-то там сознаю, но не имею под этим никакой базы. Вообще. Просто тыкаю по наитию и всё.
Перед тем, как зафиксировать лошадь на земле, между вбитыми кольями, определили минимальный груз, который она не смогла потянуть волоком. Затем я по своему усмотрению подправил, контуры узора. Именно подправил, а не только дополнил.
Матушку это немного удивило, так как всем известно, что стереть узор не получится, даже частично. Однако она не сказала и слова. Вооружилась тонкой кисточкой и начала вносить правку в контур узора, вливая в него Силу. Удивительное дело, но получилось прорисовывать даже там, где линия проходила по уже существующим элементам. Возможно, причина в том, что мои изменения и впрямь вносили улучшения.
Наконец матушка закончила, и мановением руки инициировала узор. Хлопок, по рисунку пробежали огненные всполохи, а излишки, отсечённые новым контуром исчезли словно их и не было.
Последующие испытания показали, что лошадка прибавила процентов на десять от прежнего. Родители в удивлении переглянулись, и одновременно устремили взгляды на меня. А я-то чего? Я и сам обалдел!
Глава 28
Ну что сказать, задал я задачку. В смысле, я ни при чём. Просто родители решили, что коль скоро можно повысить эффективность узоров, то глупо от этого отказываться. Поэтому мы с матушкой целую неделю занимались их правкой. Сначала на животных, а после на крестьянах. Первых конечно никто не спрашивал, вторые же сами изъявили желание, так как работы реально много, и возможность усилиться была воспринята с воодушевлением.
Всего в нашем имении двадцать восемь крепостных взрослых и детей, из которых работников, включая подростков, восемнадцать человек. Остальные старики и совсем ещё дети. Плетения и вовсе лишь у десятерых. Есть ещё семья Стукаловых, но жена и две старшие дочки относятся к домашней прислуге, а Ефим с Ильёй боевые холопы.
Этим двоим плетения менять не стали, так как их накладывала не матушка, а одарённые более высокого ранга, и лучше бы с этим не рисковать. В качестве опыта правку в узор одной из старых лошадей, внёс отец, как результат тот стал слабее и выправить его уже не получилось. Возможно оттого, что он превратился в индивидуальный, и править там попросту уже нечего.