Допрос, как и в прошлый раз вёл подьячий, и тот же самый. Впрочем, тут пятьдесят на пятьдесят, либо он, либо его сослуживец. На плечах этой парочки висят все розыскные и следственные мероприятия.
Когда вышел из кабинета, то в коридоре столкнулся с родителями. Потупился, шаркнул ножкой, типа весь такой невинный. Ну, а что такое-то? Я в этот раз и впрямь не виноват. Не я же затеял всё это, в самом-то деле.
— Прямо и не знаю как с тобой быть, — вздохнул отец. — Сечь розгами, уже вроде как не по возрасту, кнутом выпороть, так ты дворянин, а я не палач.
— А ты вожжами. Оно как-то по-домашнему, и в то же время наука на будущее запомнится, — посоветовала мать.
— За что, матушка? — возмутился я.
— А это ты нам скажи, за какие такие делишки к тебе душегубы заявились? Что ты от нас скрываешь?
— Да не скрываю я от вас ничего. Всё как на духу выложил. Ну вот ума не приложу, кто решил меня живота лишить.
— Записка та, что тебе подбросили, и которую нам начальник гимназии показывал… — начал было отец.
— Егоровым писана, коего я порешил. Я видел его почерк, одна рука. Иных сообщников у него с Седовым не было. Так что, отсюда прилететь не могло, — перебив батюшку, твёрдо заверил я.
— Так с какого тогда?
— Не знаю. Одного душегуба я только оглушил, но пока за одарённым гонялся, он опамятовал и дёру дал.
— Может в имение тебя забрать? Всё одно конец учебного года, а ты в гимназии не сидишь. Да и Лизу прихватить не помешает.
— Нет, батюшка, прости, но я никуда не поеду. Бегая от проблем, ничего не решить. А решать нужно. Я конечно недоросль, но без соли меня не сожрёшь, и в том вы убедились. А вот Лизу забирайте. Мне оно так сподручней будет, голова за неё болеть не станет.
— Ишь каков, всё рассудил и решил, — начал было отец.
— Батюшка, — снова перебил его я. — Всё одно по-своему сделаю. Потому, просто отпусти. А там, как разрешу всё, приеду в поместье, берись хоть за розги, хоть за кнут, ну или вожжи опробуй.
— Не поместье, более, а имение, — поправила меня мать. — Князь Долгоруков выкупил у казны дом, земли с деревенькой да крестьянами, и передал все это мне, дополнив сотней десятин пахотной земли. В благодарность за спасение тобой Марии Ивановны. Так что, теперь это наша вотчина.
— Хорошая новость, — улыбнулся я.
— Ладно, сын. Твоя правда, разобраться с этим стоит, а в стражу я не верю, — вновь заговорил отец. — Ефима бы к тебе приставить.
— Нет уж, пусть он при матушке будет, — поспешил я откреститься от боевого холопа.
— Ну может тогда Илюху?
— Этот города не знает, за ним за самим глаз да глаз нужен будет. Правда, Батюшка, мне одному сподручней будет. Я вон к Эльвире Анатольевне обращусь, если понадобится. Ей-то поди вы доверяете.
Семнадцатилетний пацан, рассуждающий насчёт таких серьёзных вопросов? И при этом с его мнением считаются? Так и есть. Во всяком случае, в нашей семье меня уже давно не воспринимали как парубка, нуждающегося в постоянной опеке, а держали за взрослого и самостоятельного. А уж после того, как вызволил сестру, мои позиции и вовсе подскочили на несколько пунктов. А тут ещё и схватка с одарённым убийцей и его помощниками, оставшаяся за мной.
— Пётр давай мой амулет переделаем под «Кольчугу», — предложил отец.
— Не нужно, батюшка. Деньги у меня есть, так что сегодня же прикуплю стальную кольчугу, чтобы под одеждой носить, никаким ножичком не дотянутся. А так-то я тоже не подарок, сам ведь знаешь.
— Вырос ты сынок, — провела рукой по моим волосам мать…
Когда вышел на улицу, там ко мне подошли всполошённые Мария и Лиза. Однако, как ни любопытно им было, обстоятельной беседы не получилось. Времени в обрез. Поэтому сестру сдал на руки родителям, великую княжну, сопровождавшим её компаньонам, а сам побежал по делам.
И в первую очередь в оружейную слободу. Нужно выполнять данное обещание, ну и поспокойней так. Кольчужная майка движений практически не стесняет, конечно если носить её умеючи, но с моей памятью это не проблема. Зато реально прикроет от ножей жизненно важные части тела.
— Здравия, дядька Василь, — войдя в трактир, поздоровался я с хозяином.
— И тебе поздорову, Шелест. Я гляжу, тебе всё неймётся.
— Да я-то тут при чём, сами вяжутся. Ты же знаешь, я сам никого никогда не задевал, но и спуску не давал.
— Ну-ну. Береста просил сказать, что ждёт тебя в известном месте.