Снова блестящий быстрый взгляд я ощутила на своем лице.
- Как?! Что за пренебрежение! Это честь! Нахалка! Так отзываться о почетной обязанности!
Да, эти слова были сказаны Эланой громко, с возмущением, но как-то дежурно и однообразно, что дало мне понять, что я двигаюсь в правильном направлении.
- Не спорю, обязанность почетная, но я недостойна этой чести, я сторонник простой, неприметной размеренной жизни. Все последние события, с покушениями, с путешествиями не для меня. Хлев, в котором меня поселили, стал для меня родным домом. Ваша заботу и внимание буду помнить всю свою жизнь.
- А как же мои слуги? Они были очень неосторожны с тобой, - она зловеще оскалилась, вероятно вспоминая, что это был ее прямой приказ избивать меня.
- Пустое. Обычное недоразумение. Подчиненные всегда хотят выслужиться, вот и перестарались. Но ведь все можно исправить, есть медицинские капсулы для восстановления здоровья.
- А, вот в чем подвох, - торжествуя, завизжала вампирша, - ты хочешь обновиться, чтобы не выглядеть уродкой перед Старейшиной. Не выйдет!
Я хотела было ей возразить, но понимая, что она мне все равно не поверит, не стала ее разуверять в ее ложных выводах.
- Не скрою, мне сильно болит нос и мне плохо дышать, руки и ноги тоже еле двигаются, но я согласна на простого врача для людей, если можно. И очень прошу Вас, спрячьте меня от нашего Господина и Повелителя. От его гнева. Не показывайте меня сегодня.
- Да, ты нарушила все нормы поведения персонального донора. Думаю, что сегодня тебе придет конец. Старейшина разорвет тебя на кусочки. Поэтому не требуй от меня жалости, получишь только презрение. Признаться, хотела тебе еще немножко добавить красоты, перед встречей со Старейшиной, но свежие раны будут выглядеть подозрительно.
Элана хлопнула в ладоши и перед ней сразу возникли двое древних из ее свиты.
- Подготовьте ее дополнительно, она недостаточно грязна. Побольше золы. Да, и натрите ее чесноком и соком ореха грату. Поторопитесь! Старейшина скоро прибудет. Приведете ее последней. Наш Господин и Повелитель будет уже сыт, то количество еды, которое я приготовила, удовлетворит даже его.
Меня выволокли на задний двор, и уже простые люди, не испытывая никаких чувств к игрушке господ, кроме как брезгливости и равнодушия, обмазали мою израненную кожу соком липкого ореха с чесноком, высыпали сверху ведро золы с перьями домашней птицы и в таком виде оставили сушиться на солнышке. Я же улыбалась по-дурацки, вслух восхваляя доброту госпожи. Улыбка у меня была искренняя, так как я победила в небольшой битве, справилась сама. Меня не стали дополнительно калечить физически, да и морально издеваться больше не будут и мне не будет больно. По крайней мере сегодня. К тому же, почему-то, была стопроцентная уверенность, что Старейшина заберет меня любую. Так обещал Фердинанд.
Внезапно задний двор опустел, даже животные, находившиеся в большом разнообразии и количестве, разбежались и притаились по углам и в сараях. Птицы перестали петь и воздух напрягся, загустел как перед грозой. Я забеспокоилась: суета, обычно сопровождающая визитеров, никак не наступала. Я не могла ни присесть, ни прилечь, так как липкий сок превратил меня в маломобильную куклу, способную лишь двигаться как роботы самых первых моделей, мелкими шажочками, сгибая, выставленные вперед руки. Но ждать я больше не могла и в таком виде побрела обратно в замок, мысленно проклиная всех и вся на свете.
Вскоре я увидела человеческих слуг и участников Званого обеда, которые почему-то испуганно жались к друг дружке, и завывали то вместе, то врозь. Заметив меня, они замолчали и указательными пальцами своих правых рук синхронно показали на приоткрытые двери, очевидно обеденного зала. Не обнаруживая себя, я приникла к зазору.
Зная тягу Эланы к пафосу и помпезности, то, что я увидела не сильно удивило меня, много золота и хрусталя, большой длинный стол за которым расселись гости: свита Эланы и телохранители Старейшины и, признаться, все имели кислое выражение лица, так как перед ними была расставлена человеческая еда: копчёное мясо, колбасы, фрукты, овощи, далеко не лучшего качества и не первой свежести. Пища выглядела, как сварганенная на скорую руку или отобранная у местных жителей прямо с их скудных обеденных столов. Клянусь, я даже увидела обветренные огрызки сыра и неровные ломти сухого хлеба со следами укусов на золотых тарелках.