- Они похожи либо на телохранителей, либо на убийц.
- Скорее второе.
Далее за первым кругом расположились регенты старейшин, они так же стояли группами, общались и вероятнее всего тоже следили за нами. Старейшины же вместо того, чтобы быть в центре внимания, рассредоточились по углам, обложили себя свитой, своеобразными заградотядами, среди которых, наблюдались и вампирессы, они ничего не пили и не ели, просто стояли в ожидании чего-то.
Регент, что-то говорил Марсии Гойи о высших оборотнях и, поискав взглядом, я их обнаружила почти у выхода из зала, казалось, они готовились в любой момент выскочить из западни, а то, что зал выглядел как западня я не сомневалась. Оборотней было трое: двое мужчин и одна женщина, но они стояли далеко и их лиц я не могла рассмотреть.
Непосвященные статисты в зале тоже имелись, вся обслуга банкета были люди и также пару десятков приглашённых чиновников и военных из правительства с дамами или кавалерами. Они беззаботно лавировали между фигурами на игровой доске первые - предлагая закуски и напитки, вторые - смеясь и общаясь между собой.
К нам подошел официант, и с поклоном протянул напитки, не сговариваясь с регентом мы даже не подняли руки. Но тут официант, как бы споткнувшись, вывернул на меня весь поднос, и смесь игристого вина и крови обильно пролилась на мое прозрачное платье.
- Миледи, простите, - торопливо извинялся официант, протирая мое платье лицо и шею. Закрыв меня от зрителей, он едва уловимыми движениями обклеил меня датчиками черного цвета, но прозрачной фактуры и что-то засунул в ухо, после чего исчез. Инцидент с опрокинутым подносом был замечен, но ему никто не придал особого значения.
Тут мне в ухо зашипели.
- Не подавай виду, что ты слушаешь меня, - медленно проговаривал Старейшина, - иначе умрешь, не сходя этого места. Возможно вскоре у тебя появится один единственный шанс уйти живой отсюда, а пока ты должна прильнуть к регенту и всем своим видом показать свое обожание и любовь к Воладу Цепешу.
Не знаю, какая магия была в голосе Старейшины, но мысль о неподчинении даже не мелькнула у меня в голове и, сделав шаг к древнему, я практическим вплотную приникла к нему и, взяв его руку, прижала к своей щеке. Регент покровительственно посмотрел на меня и второй рукой прижал к груди, зашептав в микрофон, который в виде черного кружка был наклеен на моем плече.
- Похоже собрался весь Совет Старейшин, либо лично, либо посредством регентов. Если вы меня хорошо слышите и видите, можно начинать трансляцию, - очевидно получив ментальное распоряжение, регент обратился ко мне, - нужно немного потанцевать, чтобы все камеры на вас включились и стали передавать видео для Старейшины.
- Но я не танцую…
- Это несложно..., и регент взял меня за локти и поднял мои руки вверх.
- Por favor, muneira (Пожалуйста, муйнейра)
Раздались звуки живой волынки, бубна и барабанов и регент повел меня в танцевальном шаге пасео, таким образом, чтобы мы с ним, как по спирали расширили пространство вокруг нас, оттеснив наших потенциальных убийц с намеченных позиций для нападения. Старейшина же шептал мне в ухо все движения рук и ног, и повороты, которые мне необходимо было произвести, чтобы под камеры, щедро усыпавшие мое тело и одеяние попали все присутствующие. Не знаю, как мы смотрелись со стороны, но через пару минут раздались отдельные хлопки, а еще через какое-то время все аплодировали в такт музыки, издавая воинствующий клич «атурушо» - клич воинов-кельтов, идущих в атаку на врагов. Древний, стоящим передо мной, был великолепным танцором и этот танец был для него чем-то большим чем просто движения под музыку. Он исполнял муйнейру, как воин, идущий на смерть.
Глава 28
В какой-то едва уловимый момент сверху на Регента упала люстра в виде светящейся сети и разрезала его на мелкие части так быстро, что тот даже не успел издать ни звука. Его останки тут же превратились в мелкие светлые частицы и растворились в воздухе. Вопли недоумения, гнева, восторга, страха, ненависти исторгли все присутствующие превратив зал в гудящий улей. Я же молча замерла от неожиданности наблюдая, как последние частицы Регента растворялись между моими растопыренными пальцами.