***
Едва Арамина вошла в родильную комнату, как запахи пробудили всю беспомощность, которую герцогиня ощущала, держа Алексу за руку во время тех ужасных родов. Неважно, что Мина сказала Бэрронсу. Она не могла этого сделать.
— Ваша светлость. — Темноволосая женщина повернулась от родильного стула, и на ее лице отразилось облегчение. — Есть ли у вас опыт с трудными родами?
— Трудными?
— Ребенок перевернулся, — ответила женщина. — Он идет не так, как надо. По крайней мере, Долли так говорит. — Она повернулась обратно к светловолосой проститутке, стоящей на коленях между бедрами Онории и ощупывающей ее раздутый живот.
— Что… что ты имеешь ввиду? — тяжело дыша, Онория изо всех сил пыталась сесть. — Эсме, что не так? Что не так с моим ребенком?
— Я не… это… — Эсме не знала, что ответить.
Раздался резкий стук, и дверь распахнулась. Женщина средних лет, в шарфе и выцветшей фиолетовой шляпе, стремительно вошла внутрь. При ней была маленькая медицинская сумка.
— Миссис Парсонс. — Эсме поспешила к новоприбывшей и сжала ее руку. — О, слава богу, им удалось вас найти. Нам сейчас чертовски трудно.
Повитуха, предположила Мина и стала незаметно продвигаться к двери.
— Что ж, кажется, вы в надежных руках…
Миссис Парсонс обвела комнату колючим взглядом.
— Горячей воды, — потребовала она. — И мне понадобятся чистые полотенца и лауданум. Так, позвольте взглянуть.
Мина вместе с Эсме вызвалась добывать необходимое. Что угодно, лишь бы покинуть комнату.
Когда она вернулась, миссис Парсонс уже закончила осмотр и мыла руки.
— Ребенок находится в тазовом предлежании, — тихо сказала повитуха вернувшейся паре. — Я пыталась повернуть его, но, честно говоря, мне всегда казалось, что миссис Раттингер недостаточно пропорционально сложена, поэтому я изначально направила ее к врачу-акушеру. Мы надеялись, что ребенок будет не слишком большим, но… я могу ошибаться, точнее увидим в процессе родов, однако…
— Клинически узкий таз? — спросила Мина. Это было довольно распространенным явлением, особенно среди недоедающих женщин или просто худощавых.
— Так считает врач-акушер. — Однако лицо миссис Парсонс не выражало никаких сомнений.
— Однажды я видела такое, — сказала герцогиня. — Сын королевы родился бездыханным, так как было решено, что мать важнее ребенка. — Увидев дитя, Алекса издала слабый крик. «Мой маленький мальчик…», — прошептала она разбившим Мине сердце голосом, прежде чем ребенка забрали. Тогда королева стала кричать и бороться. Мине пришлось держать ее, чтобы врачи могли остановить кровотечение.
— Останься ребенок в правильном положении, я бы попробовала воспользоваться щипцами. Однако на данном этапе выбор небольшой. Нужно послать за врачом-акушером. Кесарево сечение — единственный способ спасти либо мать, либо ребенка, — заключила миссис Парсонс. — Необходимо сделать выбор.
Рот Эсме приоткрылся в беззвучном крике.
— Нет, — прошептала она. — Нет, это ее уничтожит. Разве мы не можем спасти обоих?
— Это рискованная процедура, миссис Дулан, — прямо ответила миссис Парсонс.
— Сейчас невозможно позвать врача, — прошептала Эсме. — Он живет в Кленкервелле.
Мина жестом отозвала миссис Парсонс в сторону.
— Ассистировали ли вы когда-нибудь акушеру при кесаревом?
— Несколько раз. Я иногда помогаю доктору Филлипсу. Он страдает от дрожащего паралича, и иногда его руки не так тверды, как ему того хотелось бы.
— Значит, вам доводилось делать кесарево сечение?
— Дважды. Но не думаете же вы, что я смогу провести такую операцию! Я знаю, что делать, но риски слишком высоки. У нее может случиться внутреннее кровотечение или даже смерть от потери крови, а я — не хирург.
Время рискнуть.
— Что, если бы вы проводили операцию? По крайней мере, вы знаете, где делать надрезы. И что, если я могу гарантировать остановку любого кровотечения?
— Как?
— У меня умеренный уровень вируса жажды, — ответила Мина. — Кровь голубокровного может залечить практически любую рану.
— В процессе заразив роженицу вирусом.
— Да, но Онория уцелеет, как и малыш. Блейд — голубокровный, и я не сомневаюсь, что он предпочел бы видеть свою жену живой, невзирая на изменение…
— Она не заразится, — вдруг перебила их Эсме. Онория задохнулась от очередной схватки, и Долли опустилась на колени у родильного стула, потирая бедняжке руку. — Она привита от вируса жажды.
Конечно. Вакцина, в продвижении которой Бэрронс был особенно заинтересован. Разумеется, он проследил, чтобы его семью привили.