О-Ёмэ. Как он жесток, госпожа! А еще клялся!
О-Цую. Я не войду, если он сам не позовет меня! Я не хочу, чтоб он меня любил насильно… нет.
Приближаются к калитке.
О-Цую. Синдзабуро-сама! Милый! Я здесь, я жду.
В этот момент на калитку падает лунный свет.
О-Ёмэ. Госпожа! Смотрите! Таблички нет! Здесь нет таблички! Значит, господин хочет вас видеть! Он ждет вас! Смотрите, табличка сорвана… Это знак, что он вас ждет.
О-Цую (радостно). Что ты говоришь! Правда, табличка сорвана. Он ждет меня! (Вихрем врывается в калитку, пробегает в сопровождении О-Емэ через сад и мгновенно исчезает в доме.)
С противоположной стороны дома показываются Юсай и Томадзо.
Томадзо (испуганно останавливается). Что такое? Смотрите! Юсай-сан! Смотрите! (Показывая на окно.) Света нет! Юсай. Да, света нет! Что такое?
В этот момент за окном начинает брезжить огонек шелкового фонаря и четко обозначаются два силуэта – Синдзабуро и прильнувшего к нему скелета. Юсай и Томадзо испускают крик и замирают на месте. Слышится шум и голоса. На сцену вбегает настоятель, за ним монахи с фонарями, среди них Рёган.
Настоятель. Скорей, скорей! Спасайте! Синдзабуро у порога смерти… Скорей… (Замечает тени и останавливается.)
Свет в окне гаснет.
Поздно… (Пауза. К Рёгану.) Ступай и посмотри, что с господином.
Рёган молча входит в дом. Все неподвижно ждут. Потом открывается овальное окно, и в темноте показывается силуэт Рёгана.
Рёган. Господин Синдзабуро – мертв. (Пауза.) В его руке – разорванная табличка.
Томадзо с воплем падает на землю.
Юсай. Синдзабуро!
Молчание.
Настоятель. Карма исполнилась!