— Надеюсь, ты не находишь эти бедные долины слишком скучными после изысканных дворов Каракорума. — Когда она не ответила, он продолжил: — Жаль, что тебе не удалось доставить варваров к кагану. Как приказал тебе наш отец.
Она стиснула зубы и промолчала.
— Хотя некоторые говорят, что варвара похитили как нельзя вовремя.
— Кто это говорит? — прошипела она.
Он улыбнулся.
— Моя сестра-жеребец все-таки оказалась кобылой.
Она отвернулась. «Я не доставлю ему такого удовольствия».
— Говорят, он покрыл тебя трижды.
Она развернулась в седле, и внезапно в ее кулаке оказался нож. Он ухмыльнулся ей в ответ, поднял подбородок, обнажая нежную плоть горла. Бесполезный жест, под стать его пустой браваде.
Она почувствовала, как кровь запульсировала в жилах у нее на виске.
— Кто сказал это обо мне? — прошипела она.
Глаза его блеснули, но он ничего не сказал.
Она вложила нож в ножны, понимая, как глупо себя выставила.
— Это ложь, — сказала она. Она вонзила пятки в бока своего коня и ускакала. Но она слышала, как за спиной звенит его торжествующий смех.
***
XCIX
Такла-Макан
Уильям скатился с верблюда и рухнул на колени. Песок был обжигающе горячим.
— Пожалуйста, о Господи… дорогой Господь Иисус, защити меня!.. Спаси меня!
Драгоценная слюна потекла по его подбородку. Он закричал, швыряя пригоршни песка в воздух, едва осознавая, что делает. Именно тогда он услышал глухой грохот копыт и понял, что Бог ответил ему. Он выкрикнул благодарность палящему небу и, спотыкаясь, поднялся на ноги, вскарабкался по оврагу из осыпающегося песка в направлении возвращающегося каравана. Добравшись до мягкого гребня, он выкрикнул имя Жоссерана и кубарем скатился вниз по склону.
Лишь пустота.
И все же он все еще слышал грохот, сразу за следующей дюной. Он побежал вниз по сыпучему песку, катясь и падая, затем на четвереньках вскарабкался на склон следующего гребня. Сердце молотом колотилось о ребра, казалось, вот-вот разорвется.
— Нет!.. Пожалуйста… Милостивый Господь, услышь… раба твоего в час его… Подождите меня! Жоссеран!.. Вся хвала тебе… мой Искупитель… Это Уильям! Подождите!
Он достиг вершины хребта, ожидая увидеть внизу караван, но там была лишь пустота. Он в замешательстве огляделся. Пустыня снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шепотом ветра. Он вспомнил, что говорил ему Жоссеран о духах песков, и понял, что дьяволы, обитавшие в этой проклятой пустыне, обманули и его.
Змеи песка лизали и шептали у его ног.
Он слепо побежал вниз по гребню, мягкий песок высасывал силы из его ног, и наконец он рухнул, обессиленный. Ему нужно было найти своего верблюда. Своего верблюда с бурдюком воды. Он встал, скуля от судорожной боли в мышцах бедер и икр.
Он, спотыкаясь, ходил кругами, крепко зажмурив глаза от белого слепящего света пустыни. Он искал свои следы, но ветер уже их замел, и он понял, что окончательно заблудился. Он посмотрел на небеса и закричал.
***
C
Наступил миг бронзовых сумерек, прежде чем опустилась ночь. Жоссеран закутался в свой плащ. Они все сидели у скудного костра из аргола. В темноте кашляли верблюды.
— Мы ничего не можем сделать, — сказал Сартак.
«Вот она, моя удача, — подумал Жоссеран. — Монах потерялся. Теперь никто не назовет меня еретиком и кощунником, когда мы вернемся в Акру. У меня договор с татарами, и слава достанется мне одному».
Но он не мог заставить себя бросить этого проклятого священника. Его долгом как рыцаря-тамплиера и как христианина было вернуться и искать его. Был шанс, что он еще жив где-то в этой бескрайней пустыне.
— Мы должны за ним вернуться.
Сартак презрительно фыркнул.
— Когда человека поглощает пустыня, Такла-Макан его никогда не отдает. Это как искать человека в брюхе у медведя. Находишь только кости.
— Мы должны вернуться, — повторил он.
Злюка сплюнул на песок.
— Варвар сошел с ума.
— Человек не выживет и дня без воды в этой пустыне, — сказал Сартак. — Даже опытный путешественник не проживет здесь один. А твой спутник ничего не знает о Такла-Макане. Ручаюсь, к этому времени он уже отошел от своего верблюда.
Жоссеран знал, что тот прав, и, кроме того, он ничего не был должен Уильяму. Это можно было бы даже назвать волей Божьей. Уильям бы так и сделал, будь ситуация обратной.
— Я пойду искать его сегодня ночью, один, если придется. А вы решайте сами. Но окажет ли вам Сын Неба милость, когда узнает, что вы потеряли обоих своих послов?