Великим князем я стал пока еще только формально и сейчас здесь собрал всю знать свежеиспеченного Великого княжества, чтобы в самое ближайшее время оформить свой чин уже документально, так сказать. Но прежде надо решить еще много вопросов…
Зарина сидя на кровати расчесывала волосы.
Увидев меня, она радостно улыбнулась, но сразу потупилась. Беременность у нее протекала очень тяжело, живот еще почти не был заметен, но лицо и ноги сильно отекали, чего она очень стеснялась.
— Как ты? — я присел рядом и приобнял ее.
— Все хорошо… — тихо отозвалась аманатка и горячечно зашептала, стиснув горячей ладошкой мою руку. — Не бойся, я выношу сына… у женщин в нашем роду всегда так. А если не люба тебе такой, найди себе пока женщину…
— Дурочка… — я улыбнулся, чмокнул ее в щеку и позвал рынду. — Заносите…
Отроки торжественно внесли покрытое тканью огромное зеркало в тяжелой резной оправе, самое настоящее, из стекла, а не полированное металлическое. Дорогущая вещица, что тот корабль стоит, но мне зеркальце презентовало местное купеческое сословие, так сказать, как подарок на вступление в должность.
— Вот, это тебе…
— Ой!!! — радостно пискнула Зарина, но потом вдруг на ее лицо набежала тень.
Я понял, что в чем-то ошибся и отослал рынд.
— Вон. В чем дело? Ты не рада?
Зарина тяжело встала, держась за поясницу, подошла к зеркалу, переваливаясь словно уточка, обернулась ко мне и, едва сдерживая ярость, прошипела:
— Зеркало, да? Чтобы я видела себя такой, да? Ты никак поизмываться надо мной решил? Проще убить…
И зло завыла, словно раненая волчица.
— Бля… — я от злости дернул себя за бороду. — Ну чего ты дурища? Я тебя всякой люблю… — встал и обнял аланку.
— Всяко-оой? — взвыла аланка. — Всякой? Значит дурнушка, да? — и свирепо грызанула меня за предплечье.
— Етить, а если плетью? — я шлепнул ее по ягодице. — Сдурела? Как дам сейчас, больно!
— Прости… — аланка мгновенно успокоилась и крепко прижалась ко мне. — Ничего не могу с собой сделать, словно распирает, хочется поскандалить. Хочешь, отлупи…
— То-то же, — я обреченно вздохнул. — Ладно, пройдет все. Пойду я, дел невпроворот…
— Бросаешь, да? Не люба, да? — по щекам Зарины опять побежали слезы, но при виде моего кулака она тут же улыбнулась и подтолкнула меня к двери. — Иди уже, а то опять скандалить стану…
Я прекрасно понимал, что с ней творится, даже сочувствовал, но поспешил от греха подальше свалить и приказал привести к себе Михаила, сына покойного Сигизмунда.
В комнату вошел длинный, голенастый парень с носатой мордой. Выглядел он жутковато, хотя содержался в приличных условиях, даже не в кандалах. Дело в том, что в плен его взял самолично Ипатий, при этом саданув своим крестом так, что шлем-армет Михаила пришлось вскрывать, как консервную банку. И до сих пор с правой стороны морды литвина не сошла фиолетовая опухоль. Да и настроением он не блистал, потому что, по моему приказу, на него в темнице тактично давили, убеждая что я целыми днями выбираю для него лютую казнь и вроде как остановился на четвертовании.
Извини дружище, ничего личного, просто небольшая психологическая игра, для твоей пущей сговорчивости. В самом деле, не пытают же? А остальное переживешь.
— Поздорову ли, Михаил Сигизмундович? Может в чем нужда есть? Кормят хорошо? — я встал, жестом отослал охрану, ногой подвинул к Михаилу кресло, а сам налил меда из кувшина и сунул ему в руки.
— Все хорошо, благодарю… — поспешно ответил сын покойного Жигимонта и с ужасом покосился на кубок — видимо подумал, что я его решил лично отравить.
— Пей, пей… — я забрал у него мед и сам отхлебнул. — Видишь? Нужды тебя травить у меня нет. Во-от, молодец! А теперь давай подумаем, как жить дальше будем?
— Как? — машинально повторил за мной литвин.
— Вот я и спрашиваю, как… — я ухмыльнулся. — Думаю, завтра отпущу тебя домой.
— Выкуп? — облегченно вскинулся Мишка. — Надо время, чтобы собрать.
— Без выкупа.
— Как?
— Вот так, княжь себе на здоровье дальше.
На опухшей морде проявилось дикое изумление, он хотел опять переспросить, но только хрипнул.
Пришлось срочно разъяснять задумку, дабы от изумления копыта не отбросил.
— Княжение литовское я у тебя забирать не буду, мало того, поддержу, но с русскими землями попрощайся. Остальное у тебя остается, вплоть до Киева. Вот, смотри… — я показал на карту. — Вот так, так и до сюда…