Руководилась община сельским сходом: собранием женатых мужчин – членов общины. Сход избирал «администрацию» общины: сельских старост и старшин, раскладывал повинности, выносил решения по важным вопросам.
Как правило, общинное землевладение было распространено в областях рискованной зоны земледелия. На юге и западе страны господствовало частное землевладение, то есть крестьяне жили хуторами. Такая ситуация и была в Мечетинском районе, никаких следов общин замечено не было. Даже само слово – «хутор» показывает как отделение от общины в отдельное поселение. Конечно, было обязательное управление – Управа. Власть была у старосты и старшин. С отменой крепостного права был проведён ряд реформ, в том числе и местного самоуправления. Административное деление России строилось по схеме: губернии - уезды - волости - сельские общества. В сельском обществе высшим органом самоуправления был сельский сход, на котором могли присутствовать все домохозяева, имеющие землю. Он считался правомочным, если присутствовала половина всех домохозяев. На сельском сходе избирались должностные лица: староста, сборщики податей, сотские, десятские, десятидворники на волостной сход, судьи в волостной суд и нанимался писарь. Все эти должностные лица сельского общества являлись, по положению, и членами волостного схода от общества. Плюсы общинного землевладения очевидны: оно позволяет в трудную минуту выживать всем. А вот минусы его проявились после реформы 1861-го года. Выделяемой крестьянам землёй, как мы уже знаем, в большинстве областей распоряжалась крестьянская община.
«Освобождение» крестьян вкупе с общинным землевладением заводили страну в тупик.
Несмотря, на огромную территорию страны, пригодных для ведения сельского хозяйства, не так уж и много. И основная проблема, стоявшая перед крестьянами – это нехватка земли. Обеспечение землей было неравномерно. 6,2 млн. (78%) крестьянских дворов в 1877 году имели наделы менее 6 десятин на «ревизскую душу мужского пола» и не могли с них прокормиться. И в условиях общинных порядков, чтоб увеличить наделы, крестьяне принялись «плодиться и размножаться», так как землю давали на каждую мужскую душу. Если к моменту отмены крепостного рабства численность сельского населения в Европейской части России составляла около 50 млн. человек, то к 1914 году – 103 млн., то есть, выросло вдвое. Причём, рост был осуществлён в основном, именно за счёт «общинных» областей. Соответственно, год от года количество земли, приходящейся на человека, уменьшалось. А поскольку дети вырастали и семьи делились – то и на хозяйство.
Огромная часть населения страны бьётся на своих клочках размером с ладошку, не в силах себя прокормить урожаем с таких наделов, не говоря уже о том, чтобы дать хлеб на продажу. О применении механизации, удобрений и прочих химикатов, мелиорации и пр. они не могут и мечтать, ибо для этого нужны значительные средства, которых у нищих крестьян попросту нет. В итоге сельское хозяйство было такое же, как при Иване Грозном. Кроме того, как мы уже замечали, периодически осуществлялись переделы земли. В таких условиях даже те крестьяне, которые и могли бы вложить средства в землю, не имели к этому стимула: всё равно через год-другой землю переделят и вложенные средства достанутся другому. А значит, земля эксплуатируется на износ. В итоге мы видим поля, обрабатываемые лошадью и сохой, удобряемые навозом. Схема обработки – трёхполье. Как пятьсот лет назад. С соответствующими же урожаями. И даже хуже, по причине истощения почв. Также крестьяне вынуждены были арендовать или покупать землю или искать эту возможность в других регионах. Помимо этого, из-за неурожаев каждые 3-4 года происходило полное истощение, голод, смерти. В итоге, по некоторым данным, зима-весна 1891/1892 года унесла до миллиона жизней. К счастью, наша семья жила уже в хуторе Андропов, имела в собственности свою землю. Было легче жить. Кто знает, останься они, в средней полосе, где жили в 1860-1870-е годы, выжили ли они бы тогда?
Но ведь всем известно, что Россия до революции являлась крупнейшим экспортёром хлеба?! Но дело в том, что поставщиком хлеба на продажу являлись не крестьяне, за исключением самых «крепких», потреблявшие практически весь выращенный хлеб, а помещичьи хозяйства. Они могли применять прогрессивные методы ведения хозяйства, могли позволить себе применение удобрений, найм агронома, закупку сортовых семян и породистого скота (а скот, опять же, обеспечивает поля навозом) и т.д. Потому и урожайность они имели многократно большую, нежели крестьяне.
Такое богатое хозяйство могло получать по 130–170 пудов зерна с десятины. Потому, правительство, поддерживая помещиков, поддерживало производителей хлеба. А крестьяне, с точки зрения либеральной экономики, только зря землю ковыряли.