Всего в 1884 году действующих шахт в 1-м горном округе (Грушевской рудник) было 139, недействующих (у владельцев не хватало капитала на постоянную добычу каменного угля) 107, были такие и в других округах шахты. Постоянно работая в шахте в течение 5 зимних месяцев, крестьянин может заработать до 75 руб., т.е. сумму равную годовой рабочей платы взрослого мужчины при работах исключительно земледельческих. Устройство шахт создавало очень тяжелые условия труда для рабочих. Несмотря на относительно высокую плату на шахтах (10-15 рублей в месяц), желающих работать в них было мало: «рабочие бросают шахты, которые их сильно изнуряют… постоянное ожидание смерти от обвалов или взрыва… делают их отчаянными и приучает к пьянству». Поэтому для работы на шахтах приходилось прибегать к наемным рабочим, вольнонаемный труд имел широкое применение.
Наемными рабочими были, как правило, оброчные крестьяне приходившие на Дон из других губерний, а также государственные крестьяне из малоземельных деревень центральной России (Курской, Орловской, Тульской и др.), нанимались они в основном на сезонные работы. Жили они, как правило, без семей, поэтому мало кто из них задерживался более года-двух лет.
Но были и такие, которые жили постоянно. Попадали они в Грушевский посад разными судьбами. В основном в поисках лучшей доли сами приезжали сюда, да так и оставались жить навсегда. Такие люди, по существу жили на нелегальном положении, так как закон запрещал селиться на войсковых землях иногородним. О количестве иногородних, работающих на Грушевских копях, можно судить по количеству шахт: в те времена на порядок превышало «коренное население».
Карта 1887 года показывает места проживания-обитания Шемякиных: вверху на севере Таганрогского округа возле п. Краснянский расположено с. Ново-Александровка, далее перебрались или приписались на шахты г. Александровск- Грушевского за 120 км южнее. Ну а потом за 200 км еще южнее в Мечетинские края, к земле.
Известно, что 40-летний Елисей с сыновьями Леонтием, лет 20-и, и 15-летним Никифором, Власом (из Полтавской губ.) и Фёдором (из Таврической губ.) приехали в Мечетинский район, в Андропов в 1883-1884 году. А вот откуда?
Это остается загадкой! И более сложным (из-за отсутствия сведений) поиском истины.
В 2000-е годы, когда я только начинал изучать свою историю, то встречался в Воронеже с Натальей Поликарповной Лукьянцевой (в дев. Шемякиной) и её дочерью Галиной Погребенковой, то они рассказывали такую версию, которая тоже имеет право на осмысление. Рассказывали, что их дед служил, якобы, во флоте, что имел много земли, что жили в регионе Смоленской области (границы были другие и это может быть и Калужская губерния и какая угодно), что были бедные. На Дон приезжали на заработки. Здесь было много людей. Обратно домой не поехали. Приезжали к деду (или с дедом) 5 братьев (возможно и двоюродные и зятья). Скорее всего, инициатором этих переездов был 40-50-летний Елисей Фотиевич со своей женой Еленой. Именно они вместе с сыновьями: 20-летним Леонтием, 12-летним Никифором, Власом (может быть двоюродным), а возможно, что и 15-летней дочерью, возможно, что Дарьей, которая (по воспоминаниям Натальи Поликарповны) была не совсем умственно здорова, и переезжали и в Ново-Александровку и Александровск-Грушевский и в Андропов.
Л. Попов «Ходоки на новые места» 1904 г.
В 1750-е годы на Дону стал заметен большой приток «малороссийских черкасов» (еще их называли «хохлы»). Украинские помещики создали тяжелые условия для своих крестьян, недавно еще бывших свободными. Но те не могли примириться и массами двинулись на Дон. Здесь они искали той свободы, какою они пользовались еще недавно в Украине. После отмены крепостного права (1861) царскому правительству потребовались эти земли, чтобы заселить их теми крестьянами, которые не получили наделов. Это были жители густонаселенных мест Российской империи – Украины, Смоленщины и центральных губерний. Безнадельным крестьянам правительство предложило переселение на казенные земли, в частности, в Сальские степи на временное поселение.
Нищее и обездоленное крестьянство Полтавской, Воронежской, Брянской и других губерний вынуждено было покидать насиженные места и кочевать за сотни, а то и за тысячи верст в поисках куска «землицы», чтобы не умереть с голоду.
На тощих лошаденках или волах везли они свой скарб, детей. Все взрослые брели толпами за подводами в неведомую даль, попрошайничая по селам и деревням, через которые они проходили.