– Сейчас. Подождите. Я настрою мощность, – слова тонули в треске, а мои мысли – в хаосе.
Пластины зажужжали громче, будто перешли на другой диапазон звука, который вскоре вовсе исчез. Облако обрело форму обезьяны или очень похожего на неё существа.
Я старался сохранять спокойствие. Убеждал себя, что Доктор Штерн джентльмен, и раз он меня пригласил, то, видимо, именно это и хотел мне показать; и не будь он полностью уверен в моей безопасности, наверняка не стал бы предлагать участие в сомнительном эксперименте. Правда, на фоне стойкой веры в порядочность хозяина иногда все же предательски мелькала другая мысль: кто знает, какие «тараканы» водятся в голове этого «доктора»? Но над всем этим сонмищем терзаний возобладал неоспоримый довод – я англичанин! И посему должен быть непоколебим и спокоен.
Неожиданно облачная обезьяна молвила, а точнее, шепнула:
– Выпей, Вэн…
На всякий случай я почесал ухо, отыскивая звук в наушнике, но Доктор даже не дышал в него. Тогда руки сами собой осенили грудь крестом, а несвязные обрывки молитвы вихрем закружились в сознании, потому что слащавый шёпот повторился:
– Выпей, Вэн, на душе будет веселей…
Кто-то другой издалека прокричал (или мне это показалось?): «Не пей!»
Я выпил один бокал.
И тут погас свет, за окном по тёмному небу прочертилась молния.
– Ничего не бойтесь. Похоже, где-то обрыв линии, – раздался внезапно голос Штерна в ухе.
– Я и не боюсь, – темнота надежно спрятала мой страх – существо с его странным шёпотом, и я слушал голос из наушника, пытаясь найти кого-то рядом по звуку.
– Света нет, и зет-поля сейчас тоже нет, – видимо, уловив быстрое дыхание моего страха, заверил Штерн. – Но оставайтесь на месте, я скоро включу резервное питание. Не теряйте меня – я в подвал.
Пока Доктор спускался в подземелье своей обители, я уже ощущал себя в тоннелях Вильямсона, тех самых, что привлекают туристов в Ливерпуль. Достал из кармана сотовый, нажал первую попавшуюся кнопку и с помощью вспыхнувшего экранчика стал осматриваться.
Обезьяны действительно не было. Но на меня смотрели картины, как будто узники, вынырнувшие из темноты камер и приблизившиеся к решёткам той ловушки, куда я угодил. Намекая на участь других гостей дома, они невидящими зрачками указывали мне выход из комнаты, но он всегда упирался в стену. Дважды я находил на ней выключатель и щёлкал им… Безрезультатно.
Тусклый свет сотового прошелся по ряду корешков книг, выхватил из темноты старые настольные часы, отразился в стекле серванта…
От неожиданности… а точнее, от резкого приступа страха сердце мое сжалось и чуть ли не ушло в пол: из-за стекла на меня таращились два недобрых красных, словно налитых кровью глаза. Они принадлежали лицу, будто искаженному агонией и с клыками, торчащими из кривой пасти вверх, вдобавок ко всему раскрашенному в черно-красные, местами синие цвета.
Переведя дыхание, я заставил себя успокоиться и только тогда сообразил, что это всего лишь какая-то маска, принадлежащая, скорее всего, одному из африканских племен.
Внимательно изучая картины, попытался понять замыслы художников.
И что на меня нашло – непонятно, только я зачем-то влез на стул, чтобы рассмотреть одну из них поближе. Картина оказалась гравюрой: мужик в зачуханном помещении с небольшим окошком чуть ли не под самым потолком, перед ним над столом висит в воздухе некий светящийся предмет.
Потолок снова неожиданно зажужжал, но свет не включился. Стоя на стуле, я как-то неловко пошатнулся, потерял равновесие и замахал руками, словно пытаясь ухватиться за воздух. В итоге уцепился пальцами за одну из приделанных к потолку плит резонатора. Конечно, она не была рассчитана на мою массу тела и с треском подалась мне навстречу. Я отпустил плиту и с глухим стуком рухнул на пол. Однако крепления плиты с одного края не выдержали, и, падая на излом, она вырвала крепления и с другой стороны, а затем, отвалившись окончательно, будь она неладна, потянула за собой провода. Те затрещали и оборвались, на мгновение озарив помещение снопом искр. В следующие секунды из моих глаз также посыпались искры…
Не знаю, сколько я пролежал без сознания.
– Лучшее средство от головной боли – это бренди, или виски, или… на худой конец, пиво, но последнее помогает ненадолго, – прозвучал уже знакомый шёпот, когда я пришёл в себя.
– Людей губит не алкоголь, а искусство… Погляди, какой шишак набил.
Я открыл глаза.
– Кто ты? – спросил я окружающую темноту, поднимаясь с пола.
– Ну-с, я, наверное, лучшая часть твоего ушибленного мозга, – обезьяна появилась передо мной внезапно.