Жаль, что Женя ошиблась.
С Аллой их судьба не просто свела – столкнула. Они налетели друг на друга на пороге ресторана Аббаса. Женя выходила, да не с пустыми руками. В них был суп, налитый в пластиковый контейнер. Его она на Аллу и вылила. А та не стала ругаться, расхохоталась. Потом они вместе замывали ее белое пальто, но не смогли его спасти.
Алла была старше Жени. На сколько, та не знала. Предполагала, что вдвое. То есть годилась в матери. В ней было много от торговки периода девяностых, но и современный тюнинг присутствовал. Например, татуировки. Яркие, красочные, а не синие, какие били на хатах откинувшиеся мастера. Она ухаживала за собой. Колола ботокс. Но при этом осветляла только макушку, а на висках оставляла волосы темными. Еще Алла ругалась матом. Виртуозно. И много курила. Жене не нравились никотинозависимые. Впрочем, как и матершинницы.
И при всем при этом она полюбила именно Аллу. И с ней же испытала все прелести интимной жизни.
Но не сразу. Второе – не первое. Втюрилась она в день знакомства, хоть этого и не поняла. Просто после встречи постоянно об Алле думала и вспоминала ее мимику, походку, смех, татуировки… Даже блатной сленг, режущий уши. А ночью она ей приснилась. Алла была такой нежной, молчаливой. Она просто улыбалась Жене и гладила ее руки, чуть огрубевшие от работы на кухне. Руки самой Аллы были прекрасными. И во сне, и в жизни.
Алла работала поставщиком. Возила в кафе и рестораны продукты. Но Аббас отказал ей в сотрудничестве, потому что иногда она привозила просрочку. Жене бы тогда задуматься, но она решила, что ее шеф просто придирается, проявляя свой дурной характер. Знала она его!
Окончив кулинарные курсы, Женя стала су-шефом у Аббаса, и он многое ей поручал. И когда у них с Аллой закрутилось уже по-взрослому, Женя решила любимой помогать. Она покупала продукты у нее, подделывала накладные. И это вскрылось после того, как в ресторане отравилось сразу несколько человек. Аббас, узнав, кто во всем виноват, взбесился так, что выгнал Женю. Но поскольку она не только нанесла вред бизнесу, но и обидела его лично, обманув доверие, бывший шеф наказал ее по максимуму. Женю внесли в черный список. Тех, кто в нем, ни в одно приличное место не возьмут. Разве что в столовую или в чебуречную. Но Женя хотела творить. Готовя на курсах и вместе с Аббасом, она поняла, что это ее призвание. Да, ходить на судне, особенно стоя за штурвалом, это здорово, но ничего больше. Тебе нравится работа, но она не вдохновляет, не возвышает тебя. Ты просто ее выполняешь и, если она по душе, получаешь удовольствие. Кулинария же – это искусство. Занимаясь ею, можно стать настоящим маэстро. Быть Микеланджело, Пикассо, Рахманиновым, но в своей области.
– Давай откроем свой ресторан, – предложила Алла.
Легко, как будто это что-то обыденное, как, например, покупка новых зимних сапог.
– Ты пошутила? – уточнила Женя.
– Нет, я серьезно. Ты отличный повар, я могу достать все, что угодно…
– Я, как и Аббас, не хочу готовить из некачественных продуктов, – и это она смягчила. Алла несколько раз поставляла тухлятину. Но оправдывалась тем, что холодильники в машине сломались, а она просто недоглядела.
– Своих я не… обманываю. – Тут она не смягчила. Употребила матерное слово, это уже Женя его в уме перевела на нормальный русский, которым она, казашка, казалось, владела лучше Аллы. – Еще я отличный администратор. Представь, открываем мы ресторан, ты в нем шеф, я начальник по персоналу. Да мы будем процветать, зуб даю! – И опять она выразилась иначе.
– Пожалуй… Но на то, чтобы открыть ресторан, нужны немалые деньги. У меня их нет. А у тебя?
– Тоже. Но мы можем их заработать.
– Каким образом?
– Ты ж потомственная баксы.
– Стоп-стоп. Я внучка шамана. Мне не передавали никаких знаний.
– Это что-то меняет?
– Конечно. Если все потомки хирургов будут говорить, что умеют оперировать…
– Не сравнивай. Это другое.
– И да, и нет. Задача и тех, и других помогать людям. Я не знаю, как это делать.
– Зато разбираешься в обрядах, имеешь всякие приблуды шаманские и вековые знания своего рода.
– Ты хочешь, чтобы я выдавала себя за баксы?
– Именно.
– Это исключается.
– Но почему? Плохо же мы никому не сделаем. Дадим надежду сотням людей, а эффект плацебо никто не отменял.