Принц коротко поклонился и вышел. Охрана Её величества, не допускаемая в лабораторию, дежурила у дверей. Трое стражников стояли навытяжку и с таким вниманием и отчаянной преданностью глядя на дверь, что Риман в который раз задался вопросом – как они определяют, что кто-то вот-вот появится? Ведь невозможно стоять в такой позе несколько часов.
При виде наследника охрана почтительно склонила головы, а потом вернулась к сосредоточенному созерцанию узора двери. Принц же едва заметно улыбнулся, заметив, как один из них чуть поджимает ногу. Наверное, пришлось резко вскакивать, вот и свело.
Если бы обучение происходило в покоях матушки, то наследник был бы тот час окружен её свитой. К счастью, в ту часть первого этажа, что отведена под лабораторию, фрейлины не допускались, что порой несказанно радовало. Принца так точно, относительно самих фрейлин сказать наверняка затруднительно.
С Самиром он столкнулся на пороге.
Высокий, пожалуй, вскоре и отца обгонит в росте, но худой, как палка, пребывающий в той не самой приятной поре, когда ты резко перестал быть ребенком, но ещё не дорос до мужчины, брат рассеянно потирал плечо. Для разнообразия правое. При виде этого жеста у Римана с новой силой зачесалась царапина на левом.
- Брат.
Они, кивнув, обхватили запястья друг друга, только Самир подставил левую руку, отчего кисть пришлось выворачивать. Он единственным в семье был левшой, потому в его случае жест доверия и уважения нес некоторые неудобства.
- Матушка не занята? – В ломающемся голосе было столько затаенной надежды, что Риман про себя хмыкнул.
- Для нас она всегда выкроит минутку. Сильно болит? – Наследник кивнул на соседнюю дверь, за которой Её величество, желая отдохнуть от работы, пила чай. Во всяком случае, официально эта гостиная несла именно такие функции, но использовалась крайне редко. Чем беззастенчиво пользовались сыновья, если нужно было создать видимость крайней занятости и скрыться там, куда не посмеют явиться ради какой-нибудь мелочи. Тамила об этом была осведомлена и не возражала, да и принцы не злоупотребляли, потому всех подобное положение дел устраивало.
- Не очень, - Самир, проследив, чтобы брат плотно прикрыл дверь, поморщился и одной рукой начал расстегивать камзол.
Нескладный, с уже широкими, пусть и костлявыми плечами, младший принц едва слышно зашипел сквозь зубы, когда пришлось приподнять руку. На бледной коже отчетливо выделялась уже проступающая полоса синевы в несколько пальцев.
- Плашмя? – Дождавшись, когда брат сбросит рубаху, Риман размял пальцы и положил их поверх горячей бледной кожи.
- Да…
Обидная, но мотивирующая травма. Сколько раз наследник сжимал зубы и молча терпел подобное унижение, когда тебя, как несмышленого щенка, в несколько приемов обезоруживают, а потом ещё и заставляют вертеться в попытке избежать унизительного удара широкой стороной меча, не сосчитать. Зато подобное очень действенно стимулирует более резво бегать и ловко уворачиваться. Совсем не лишний навык, и не только на поле боя. Учит, так сказать, гибкости мышления.
- Терпи.
- Терплю.
Что именно он терпит – боль или нелегкое обучение ратному делу, Самир не уточнил. Риман же сосредоточился на своих ладонях. Кожа под ними стала ещё горячее, в глубине будто что-то дрогнуло, неохотно отозвалось. Невидимые искры скользнули в плоть младшего принца, заставив того коротко втянуть воздух сквозь стиснутые до белизны губы. Растеклись в его мышцах, проникая в кровь. Отозвались тянущей болью в суставе…
- Просто ушиб, мышцы и связки целы, - Риман коротко встряхнул руками, кончики которых жгло от впитывающейся обратно силы. Она возвращалась неохотно, будто в нерешительности – ведь можно расплескаться в том, другом. Восстановить поврежденные ткани, убрать синеву… Или прожечь до кости, это уж как пойдет.