Риман не стал дожидаться, когда стихнут поздравления других гостей, поклонился в знак уважения к храму. Храм в лице жрицы ответил сдержанным кивком и поднятой рукой, которой она не сразу на расстоянии даровала благословение. На мгновение принцу показалось, что жрица не сдержится и изобразит скабрезный жест. Или ему показалось, или она сдержалась.
А спину жгло от направленных в неё взглядов, но ему не привыкать. Посмотрят и тоже смирятся, потому что выбор песков не оспаривают. А жаль…
- Ваше высочество…
Назима принц заметил ещё до того, как тот подошел. Или, вернее сказать, унюхал, в том, чтобы стоять по ветру, были свои неудобства.
- Тебе лучше?
- Немного, - после небольшой паузы выдавил маг, не рискуя полностью разжимать зубов.
Он чем-то напоминал Самира – наверное, ростом и телосложением, такими же длинными руками и ногами, несуразностью которых немного походил на жеребенка, но на этом сходство заканчивалось. Отчаянно-рыжий, будто на голове его пылал костер, широкоскулый и большеротый, Назим больше походил на глуповатого младшего сына купца из старой сказки, но никак не на могущественного чародея. Особенно сейчас, когда от дурноты даже щедро разбросанные по лицу веснушки будто немного выцвели. Да ещё и полная оторванность от родной стихии, Риману тоже было тяжело, но у Назима ситуация ещё печальнее.
Магистр Эйдал, даже пожелай сопровождать принца в путешествии, делать это не имел права. У почетной и желанной должности королевского мага свои плюсы и минусы. И бросать на неизвестное время правящую чету он не мог. О чём с досадой и сообщил ученику, будто прося за то прощения. Риман и не рассчитывал на его поддержку, в конце концов, он сам дипломированный маг, да, опыта маловато, вот как раз и займется его накоплением. После этих слов дядя посмотрел так, будто с трудом сдержался, чтобы отвесить затрещину, которыми крайне редко, но всё же баловал воспитанника. Если учесть, что происходило это в те минуты, когда Риман совершал совершенно детские ошибки, обиду за физическое воспитание вытесняло понимание заслуженности наказания.
- Тебе всё равно нужен доверенный слуга, возьмешь с собой Назима. – И, не допуская даже шанса возразить, добавил. – Это не просьба, а приказ, как твоего наставника. Вам обоим это пойдет на пользу.
Впрочем, протестовать Риман и не собирался. И слуга нужен, и против кандидатуры Назима он ничего не имел. Ещё пару десятков лет назад имя ребенка, рожденного с даром, вымарывали из всех родовых книг. Оттого ли, что подобное считалось свидетельством кары за неведомые грехи предков или же из опасения упасть в глазах потенциальной родни – давно доказано, что магические способности передаются потомкам. Иногда через несколько поколений, а порой и уже в следующем. Потому и пошли те слухи, что принц Риман рожден не от законного короля. Но и примеров того, как дар появлялся в семье, ранее от магии свободной, тоже хватало, тот же принц Эйдал, от которого не отказался предыдущий король Ориса, дав своё имя и признав законным отпрыском, чуть пошатнул устои. Совсем чуть-чуть.
Детей сразу после рождения приносили в храм для имянаречения и проверки на магические способности. Если подобные выявлялись, решение о судьбе такого мальчика принималось в зависимости от того, насколько был велик потенциал, и хотели ли родители продолжать воспитывать ребенка, который вскоре навсегда уйдет из рода. Девочек забирал почти сразу, в крайнем случае, когда зачатки магии были совсем невелики, позволяли растить в семье первые пару лет. Но редкость выявленных одаренных детей и богатый откуп храма, выдаваемых за будущих жриц их семьям, делали своё дело. Потому пример Алиры был редчайшим исключением. Впрочем, ковен магов тоже не скупился на награду для тех, кто произвел на свет будущего чародея, потому и были столько редки случаи, когда дети знали не только, из какой семьи они произошли, но и своих родителей…
Назим родился в горах, куда его отец, пастух, за какой-то надобностью потащил беременную жену. Родился раньше срока, слабым и почти бессильным. В храм его принесли только через несколько месяцев, и искра дара была столь слаба, что её заметили, но дорога в маги оказалась ему закрыта, всё равно хватит его разве что на заговаривание чирьев да балаганные фокусы. И родителям посоветовали вообще запечатать способности ребенка. Процедура эта тем опаснее и болезненнее, чем сильнее дар. А в таком возрасте и с такими крохами магии в крови Назиму практически ничего не угрожало. Отчего его отец отказался, неизвестно. Снова ушел с семьей в горы вместе со стадами, и так продолжалось до тех пор, пока одной из зим, выдавшейся в предгорьях особо суровой, на отару не напала стая волков. Голодные облезлые твари набросились разом, окружив загон с испуганно блеющими овцами. Увы, в тот круг попала и хижина пастуха, выбежавшего из неё в тщетной попытке спасти животных…
От волков ничего не осталось. От овец, впрочем, тоже. Как и от моста в нескольких часах пути от того места, где в шестилетнем мальчике, с ужасом смотрящим за тем, как в горло его отца метит поджарый седой зверь с капающей с клыков слюной, проснулась сила. Редчайший случай пробуждения мощного источника у слабосилка, который, не случись смертельной опасности, так и остался бы носителем едва теплящегося дара.
Разбуженная им земля отозвалась ревом обвала и дрожью, исходящей из глубины гор, она ещё несколько дней сердито огрызалась на попытки спешно прибывших магов успокоить и погрузить её снова в сон…
Отец Назима, пусть и серьезно пострадавший от волков, выжил. Но от сына отказался, сложив с себя бремя ответственности за ребенка. Страх ли перед его силой, заманчивое вознаграждение или воспоминание, как земля расступалась зияющим провалом у его ног, сбрасывая туда и волков, и овец, но больше он никогда не делал попыток увидеть сына.
К Эйдалу тот попал почти сразу – близкая по духу стихия, уровень владения ею придворным магом, который в случае случайного выброса не даст сравнять часть города с землей, ну, и тот факт, что Назим по возрасту был близок Риману. Маги рождаются редко, а наследнику было бы полезно общаться не только с придворными, но и одаренным ребенком его возраста. Тот факт, что диковатый мальчишка, пугливо поглядывающий из-под лохматых огненных вихров, кое-где сбившихся колтунами, не лучшая компания для принца крови, никого не смущал. И не таких перевоспитывали. И ведь перевоспитали. Ну, или хотя бы придали внешний лоск и умение держать себя. Впрочем, лучшими друзьями они с Риманом не стали, всё же разная природа дара обязывала обучаться несколько различным вещам, но в преданности Назима наследник был уверен.
И, наверное, ещё вспомнил бы, как им случалось не только обучаться вместе, но и пару раз намять друг другу бока втайне от взрослых, если бы корабль не дрогнул, будто пришпоренная лошадь, а вода вокруг едва не вскипела.
- Держись! – Риман вцепился в ограждение, чудом не вывалившись за борт от рывка, чувствуя, как в его плечо впились стальные пальцы Назима. Тот снова позеленел до цвета весенней листвы, но, не обращая внимания на дурноту, страховал принца, чтобы тот, не дай Богиня, не вывалился в волны. – Чувствуешь?
Приходилось кричать, потому что резко захлопали паруса, да и команда, спешащая увести корабль из-под удара, добавляла шума.
Назим, всё ещё не разжимая совершенно белых губ, кивнул и поморщился от бессилия – здесь дар земли бесполезен, особенно против того, кто сейчас менял морские течения, уводя корабль с заданного курса.