- Ты что, это же моя добыча! – И руки с ящерицей отодвинул подальше, будто опасался, что сестра сейчас бросится отбирать законно пойманное.
- Но она совсем маленькая, такой даже наш кот не наестся, - Кеа пожала плечами, признавая за Ингмаром право самому распоряжаться трофеем. И стараясь не упускать из виду темную фигуру деда, замершего чуть дальше. Он стоял там уже с четверть часа, неподвижный и безмолвный. – Да и довезти будет трудно. А если отпустишь, она вырастет, и ты сможешь снова её поймать.
- Или её поймает и съест кто-то другой, - мальчик недовольно вздохнул, но руки разжал. Ящерица мгновенно спрыгнула с его ладони и затерялась среди скудной растительности, покрывающей прибрежные камни. – Пойду поищу другую.
Говорить о том, чтобы был осторожнее, Кеа не стала. Несмотря на юный возраст, Ингмар был упрям почти как дед. Пусть тот и не был ему кровным родственником.
Светлая макушка нырнула среди валунов и пропала из виду. Кеа же, переступив с ноги на ногу, пошла к шаману.
- Зачем мы здесь? – Она остановилась в паре шагов от него, уперев взгляд в спину. Пааво мерз всё сильнее, и наступившая весна не ускорила бег застывающей старческой крови. Некогда высокий и мощный, он сгорбился и будто усох. Припекающее солнце не могло согреть его так, как раньше, и теперь шаман постоянно кутал плечи в теплый плащ.
- Что ты видишь? – Будто не слыша вопрос Кеа, дед прищурился, чтобы играющее на волнах солнце не слепило глаза.
Линискеа подошла ближе, встав рядом. Отбросила от лица светлые пряди, выбившиеся из прически, всё-таки стоило проявить чуть больше благоразумия и не бегать с Ингмаром наперегонки вдоль берега. Но брат обрызгал её, усеяв подол платья темными пятнами, и за этой стоило хотя бы попытаться его поймать и наказать щекоткой.
- Море, небо. Тебя.
Пааво с легкой досадой покачал головой, но ничего не сказал. Значит, надеялся на другой ответ, вот только какой – она не знала. И это вызывало глухое раздражение, ведь чего стоит сказать, но продолжает пытать странными вопросами.
Берег изгибался широкой дугой, будто пряча вход в бухту. На дальнем конце этой дуги по левую руку виднелся лес из мачт кораблей. Их было не больше десятка, небольших – большие сюда не могли зайти, слишком мелко, они облепили пристань, будто мухи гниющую рану. И тянуло оттуда неприятно, вонь несвежей рыбы и чего-то не менее противного, исходящего от трюмов кораблей. Сама вода рядом с ними казалось загаженной, и от вида её, замусоренной, темной и мертвой, Кеа с трудом сдержала возмущение.
Город остался за спиной, и вид его, хоть и казался заманчивым, тоже не нравился. Шумно, грязно, людно. Сейчас особенно людно. Дед не сказал, за какой надобностью он сам сюда отправился, да ещё и их с Ингмаром прихватил, только велел собираться. Дорога была не близкой, сначала на телеге до другой деревни, оттуда на лодке до соседнего острова. А уже там пересели на корабль. Вот эта часть Кеа понравилась. Понравилась настолько, что она при каждом удобном случае пробиралась ближе к узкому носу посудины, чтобы там, притаившись за щитом, видеть, как он разрезает водную гладь. И соленые брызги, летящие в лицо, не жалили холодом, а приятно остужали пламенеющие щеки. За ней постоянно увязывался братишка, из-под насупленных бровей наблюдающий и за сестрой, и за поглядывающими на неё гребцами, которые, впрочем, даже не пытались завязать разговор, впечатленные новостью, что она внучка могущественного шамана. И связываться с ним ради короткого, хоть и, возможно, приятного знакомства с хорошенькой девушкой, не хотелось.
На ночевку они высаживались на берег, и Пааво внимательно следил, чтобы Кеа всегда была рядом. Иногда её это злило, но причины такой опеки понимала. Хотя того факта, что очень хотелось куда-нибудь сбежать, чтобы хоть немного побыть одной, это не отменяло.
А потом, когда они прибыли в Рандебю, и вовсе забыла об этом желании. Кеа и раньше доводилось бывать в других селениях. Последние несколько лет дед часто брал её с собой в поездки, но впервые она попала в настолько крупный город. Деревянная стена, по углам укрепленная сторожевыми башнями из темного камня, рыночная площадь, которая была больше, чем вся их родная деревня. Прилепившиеся к площади постоялые дворы, в одном из которых и поселился Пааво со спутниками. Над ними всеми возвышался огромный дом, украшенный резьбой настолько совершенной, что не верилось, будто её может создать рука человека. Дворец конунга.
Совет шаманов созывал не конунг. Не было у него ни силы, ни права требовать явиться к себе. Слишком велика их власть, слишком дорожит войско благословением Ратуса, чтобы унижать его служителей приказом приползти, будто псам. Зато дворец как нельзя больше подходит для подобных собраний, потому и было заведено, что совет собирается в столице.