- Слова были вполне однозначны. – И ещё один поворот, на мгновение скрывший их от свиты.
Королева рассеянно кивнула больше своим мыслям, чем соглашаясь с мнением сына. И вопросов больше не задавала, не столько из опасения быть услышанной посторонними, сколько решая, что делать дальше. О том, чтобы ослушаться, и речи идти не могло. Да и выбор этот предстоит делать не ей.
Тамила едва заметно скосила глаза на идущего по правую руку сына.
Не такой высокий, как отец, но всё же статный, красивый и уже такой взрослый… Её мальчик, благодаря которому она вернулась из красных песков. Дитя любви, благословленное и проклятое ещё до рождения.
Королева никогда не делила детей на более и менее любимых. Все трое их плоть и кровь, за каждого она убьёт и умрет, но… Риман - первенец, наследник престола. И пусть его магия серьезно осложняет жизнь, это его дар, его суть, его ноша. Которую, при всем желании, ни облегчить, ни сбросить никто, кроме Римана, не сможет. Да и нужно ли?
Сердце снова сжалось от тоскливого предчувствия, высказывать которое вслух она не решилась. Двадцать лет прошло с той войны, эхо которой звучало ещё очень долго. И раны, нанесенные ею, едва затянулись. В прошлый раз северянам потребовались многие десятилетия, чтобы собраться с силами для попытки нового набега, почему же теперь дано так мало времени?
Легкий сквозняк, тронувший неподвижную гладь озера, принес не только запах скорого дождя, надвигающегося с запада, но и аромат уже распустившихся нимфей. И звон пробудившегося после дневного зноя гнуса. Это дворец окружен сетью защитных чар от всего, что угодно, в сад же мелкие кровососущие просачивались с завидным постоянством, изыскивая всё новые лазейки в охранных плетениях.
- Каждый день на закате вы будете приходить в мои покои, - Тамила отвлекалась от бездумного рассматривания ряби на поверхности воды и остановилась. – Я хочу убедиться, что вы помните основы врачевания и составления противоядий.
Принц почтительно склонил голову, но всё же заметил:
- Магия способна лечить куда успешнее отваров и притираний…
- Я видела великих чародеев, которые умирали от того, что истратили слишком много магических сил и не успевали их пополнить. По самонадеянности, или же понимая, что обречены, но у них не было выбора. Мы не знаем, что ждет на севере, возможно ли там вообще чаровать, не будет ли само проявление магии оскорблением верований и обычаев северян. И это была не просьба. – Её величество протянула руку, которую поцеловал сын, а потом, коснувшись губами его лба, едва слышно прошептала: - Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты вернулся домой.
Свист и едва слышное пение стали. Гул, которым, вибрируя от силы, вложенной в парированный удар, отозвалась рукоять меча. От него на мгновение свело пальцы и заныло запястье, но Риман не обращал внимания на такие мелочи. Скользящий шаг, обманное движение, почти поймал на противоходе, почти успел… Почти.
Лезвия вновь встретились с глухим лязгом, зло огрызаясь подобно псам, жаждущим крови, и противники снова встали напротив друг друга, перетекая в исходную стойку. Риману хватало силы и ловкости, но вот в опыте он проигрывал, потому оказался напротив окна. Яркий свет слепил глаза, и без того заливаемые жгучим потом, а соперник теперь выглядел темной фигурой без лица.
Полотно рубахи прилипло к спине, и волосы он отбросил жестом, который привел бы в глубокое разочарование учителя манер. Кажется, свод этических правил имел мнение на абсолютно каждый случай. Даже как с максимальной эффектностью и чувством собственного достоинства умереть от удара меча любимого отца.
Замереть на мгновение, оценивая возможные действия соперника, решить, что лучше – продолжить парировать или же идти в атаку. Опытные воины никогда первыми не бросались на врага, предпочитая сначала оценить его умения. Риману это не требовалось хотя бы потому, что он не просто знал все сильные и слабые стороны противника. Когда-то очень давно, в годы, которые принц помнил крайне смутно, именно эта тяжелая рука с расчерченной шрамами ладонью вложила в дрожащие детские пальцы его первый меч. Деревянный, с толстым лезвием, которым не получилось бы пораниться даже случайно, тогда он казался грозным оружием… Спустя несколько лет этот маленький меч перешел младшему брату.