- Мой король отправил того, кому доверял, а спорить с решением правителя глупо. – Наследник спокойно встретил взгляд Ильма. – И я сделаю всё, чтобы не обмануть его ожидания.
Старейшины нехотя закивали, соглашаясь, что не след подвергать сомнениям решения короля, но на посла продолжали посматривать всё с той же настороженной снисходительностью.
Риман на последующие вопросы отвечал сдержанно и уважительно, впрочем, и близко не опускаясь до подобострастия. Скорее, относясь как к равным себе. Ответил и на вопросы по поводу места стоянки корабля, будучи уверен, что это давно не является секретом для местных.
Тот мальчишка, что некстати попался им по пути, наверняка не стал держать язык за зубами, потому все, от младенцев до глухих старух уже знают, где пришлые обустроили лагерь, насколько хорошо этот лагерь охраняется, сколько их всего приплыло… Хоть они с Назимом и постарались обезопасить место стоянки, ни один самый совершенный контур из заряженных амулетов не выстоит перед любопытством местных мальчишек. Хоть и был рожден принцем и воспитывался в соответствии со строгими требованиями этикета, Риман и сам был ребенком, потому на неприступность охранки не надеялся.
Да и ни к чему превращать лагерь в неприступную крепость. Деревня слишком мала, чтобы всерьез опасаться быть сметенными живой массой воинов, да и самих гаретцев не так мало. И разумнее дать понять, что они не прячут ничего опасного, впрочем, до братания доводить тоже не след, но его и не будет. Слишком свежи раны войны.
И никакие вежливые речи, запах жареного мяса и хмель кислого пива не были способны затмить волчью злобу, проглядывающую сквозь натянутую радушность. А кто-то и не пытался её прятать, как тот гигант Авар, что не давал себе труда относиться к чужакам с малейшей приязнью. Когда Риман присмотрелся к его рукам, то понял, что причудливая вязь там не только от краски. Она повторяется шрамы, что рваными линиями облизали кожу от запястий до плеч. Такие оставляет магический огонь, и варвару вообще повезло, что он стался не только жив, но и относительно цел. Потому что такое пламя с равной жадностью пожирает и дерево, и плоть, и металл.
Впрочем, пристально рассматривать одного из старейшин принц не стал. Переводил взгляд с одного на второго, скупо отвечал на вопросы по поводу путешествия по морю, торговых дел и прочих тем, которые были уместны, но совершенно не занимали умы тех, кто сидел за столом. Но трапеза в тишине ещё хуже, потому разговор практически не смолкал.
Одним из немногих, кто беседу не поддерживал, был шаман. Он всё так же сидел у огня, по-птичьи склонив голову и оглядывая южан. И Риман чувствовал, что бОльшая часть этого внимания доставалась ему, выделяя из снопа взглядов тот, что принадлежал старому пауку. Лишь однажды шаман встрепенулся, когда речь зашла о том, где разместятся гости:
- Эти двое будут каждый день приходить ко мне, - он скупо махнул в сторону принца и Назима трубкой. – Ночевать будете со своими, но через час после рассвета чтобы были у моего порога.
- Не бывать этому! - Авар поднял налитые кровью глаза от чаши с пивом. Крылья мясистого носа гневно раздулись, и гнев этот отчего-то был направлен на южан, а не на шамана. – Твоя внучка сговорена за моего сына, не след девке якшаться с такими гостями.
Соседи поддержали его кивками и гулом, впрочем, не особо громким. Всё же спорить с Пааво не хотелось, но и пойти против Авара не лучше – тот был одним из сильнейших воинов, и становиться его врагом не хотелось никому.
Шаман повернулся к кузнецу, одарив чуть насмешливым взглядом из-под темных век и прокаркал:
- Разве твой сын принес Линискеа шубу из меха медведя, а она встала на неё обеими ногами, принимая дар? Или, может, твоя жена переплела косы моей внучки алыми лентами, забирая из моего дома и принимая в свой? Ты ещё не стал ей отцом, а уже подозреваешь в блудливости, так стоит ли нам родниться через детей?
Лавка загремела по утрамбованному полу, а придремавшая в углу служанка испуганно вскрикнула и метнулась прочь, когда Авар вскочил и, едва не выбив дверь, выскочил в ночь. Дверь эта скрипнула на свежем ветру, от которого заплясало пламя факелов и так и осталась полуоткрытой.
Разговоры стихли, старейшины, на всякий случай потянув руки к оружию смотрели то на шамана, который снова замолчал, то вслед убежавшему кузнецу.
- Авар сказал правду, - медленно начал Ильм, вдвойне раздосадованный не только этой размолвкой, но и тем, что ненавистные южане стали ей свидетелями. – Твоя внучка достойная девушка, но слухи не сдержать. Или измени решение, или прямо завтра отдай её замуж за Олиса. Если тот ещё хочет взять её в жены…
- Я своё слово сказал. Не мне указывать, как охотиться или ходить в море, и не вам говорить мне, как дОлжно встречать таких гостей. А если Авар сомневается в том, как я воспитываю внучку, то я её за его сына и не отдам.
Риман старался не показать удивления, узнав, что жрицу уже практически сговорили. Шаман не мог не понимать, что так она сразу выдаст себя, тогда на что надеялся? И не в том ли была главная причина его согласия помочь?