Глава 11
- Ты шёл убивать свою внучку?
Шаман шевельнулся, отчего нашитые на плащ костяные фигурки глухо стукнули одна о другую.
- Каждому своё предназначение, я своё не выбирал. За меня выбрали. После того, как море вернуло младенца, в ней не ощущалось ни капли дара. Как будто до этого мне показалось. Ни один шаман не смог бы заподозрить в ней хейду. И я оставил девочку при себе, чтобы наблюдать за ней, но обряд проводить не стал, просто дал имя.
Риман про себя кивнул – настолько раннее и открытое проявление дара само по себе удивительно, но не уникально, особенно в условиях смертельной опасности. Вместе с тем, силы младенца были выплеснуты так, что она едва сама себя на заблокировала, истратив больше, чем была способна, потому долгие годы магия не проявляла себя.
- Зачем? Не проще ли было всё-таки избавиться от угрозы в лице новорожденной? – Принц не пытался скрыть насмешку в словах. Он знал об обычае уничтожать одаренных девочек, но это было просто знание. Отдаленное, будто не имевшего ничего общего с действительностью. Потому встретиться с тем, кто приводил в исполнении эту казнь, было несколько неожиданно. Да и горько было думать о невинных младенцах, убитых фанатиками только потому, что их божество не любит женщин с даром…
- Поверь, никому не нравится убивать детей. Даже если того требует твой долг. Хейды нужны Аскейму. Не знаю, почему, но с тем, как они исчезали, жизнь на островах становилась всё хуже. Как будто они не только питаются от природы, но и та зависит от них. – Старик снова прочистил горло, и было заметно, что столь долгий разговор непривычен для шамана, едва произносящего пару десятку слов за один раз. – Ещё два века назад, когда их каждый год рождалось до полусотни, будто сам Аскейм пытался вернуться хейд, это были цветущие острова. Весна приходила на целый лунный цикл раньше, лето было намного длиннее. Море полно рыбой, а прибрежные заросли – птицей. Самая длинная ночь года была всего два дня. Постепенно с севера наползал холод, удлинялись ночи, не успевал зреть урожай… Мы изменили Аскейм, уничтожив хейд, и, если они исчезнут совсем, север окончательно изменится, став непригодным для жизни.
- Ты не боишься, что я, узнав это, убью Кеа, чтобы ослабить вас?
- Нет. И не из-за клятвы. – Во влажном кашле шамана появилась знакомая нотка, а на его ладони, торопливо отертой о штаны – пока ещё маленькие капельки крови. – Ты не глуп, понимаешь, что, чем невыносимее будет становиться жизнь здесь, тем более отчаянно мы начнем искать новые места для жизни. В прошлый раз война была ради богатой добычи, в этот – ради выживания. И шансов выиграть её у Гарета будет куда как меньше…
В разрыв мглистых облаков выглянул тощий остророгий месяц, и едва добавившегося мутного света было достаточно, чтобы заметить, как побледнел шаман. Его и без того обычно бледные губы казались пепельными, а глаза окружали темные круги.
- Ты умираешь, - Риман проявил несвойственную статусу прямоту, граничившую с хамством. – И едва ли переживешь следующую зиму. Я понимаю, почему для тебя так важно спасти Кеа, но как ты собираешься выполнять данное мне слово?
Старик, всем весом навалившись на посох, медленно поднялся. Постоял несколько мгновений, чуть покачиваясь, будто не доверяя своим ногам. Потом так же медленно повернулся к принцу:
- Ратус не просто так желает уничтожить даже просто память о хейдах. Они и есть те самые «предавшие» доверие, кто смог заточить его в тюрьму на долгие века. И только у одной из них может получиться сделать это снова. Но пока она не поймет, как управлять своей силой, у нас не получится даже приблизиться к месту, которое ты ищешь. Срока у тебя до середины лета, не больше, если не желаешь, чтобы тебя нашли посланники конунга. А он мира не желает. Его мечта – стереть Гарет с лица земли и из истории. И попавший в его руки наследник трона будет желанной добычей.
Риман не стал убеждать, что способен постоять за себя, пусть это и так. Против целой армии на их земле да с почти неотзывающимся даром он не выстоит. Да и не в том его задача, чтобы начинать войну, а в том, чтобы её избежать…
- Откуда тебе известно, зачем я здесь? – Принц тоже поднялся, понимая, что встреча закончена.
- Море нашептало, - едва слышно пробормотал шаман. – Через три дня будет праздник начала лета. Приходите и уважьте наши традиции. Кеа завтра расскажет, что и как делать. Но будьте осторожнее, не все там будут вам рады.
- Я тебя услышал, - Риман чуть склонил голову и следил за медленно удаляющейся фигурой, пока та не скрылась в тени рощи. Только после этого и сам плавно отступил в темноту, сливаясь с ночь.
Своего спутника он встретил у границы опушки, Тень неслышно вынырнул из-за кустов, кивком давая понять, что путь свободен. Риман, жестом попросил его остановится и, быстро касаясь проворными пальцами то лица, то груди, спросил:
«Ты слышал?», - и, получив утвердительный кивок, добавил. – «Что думаешь о его словах?».
«Старик не врет, но многое не договаривает».
Собственно, это и было отражением мыслей самого Римана, потому, неслышно продвигаясь по тропе к лагерю, возле которого они и решили пережидать ночь, принц понял, что теперь придется быть в два раза осторожнее. А внучке шамана придется приложить больше усилий для контроля дара. Только бы в процессе всего этого не развалить деревню и не вызвать шторм, который смоет всё живое.