- Не расстраивайся, - Риман опустился рядом, настолько близко, что плечом она чувствовала тепло его тело, но и не касаясь. – Я знаю, как это трудно.
- Откуда? – Линискеа несколько раз быстро подняла и опустила ресницы, потому как ресницы всё-таки уже были мокрыми.
Он, вздохнув, ответил так, будто это всё объясняло:
- Я – огонь.
Кеа перестала таращиться на ненавистные ложки и повернулась к пустыннику, ожидая продолжения.
- И что?
- Если ты расплескаешь на столе воду, дерево станет мокрым. Если я расплескаю огонь…
Сгорит не только стол, но и дом.
Её уже не смущало то, как близко сидит южанин. Так близко, что она видела тень от его ресниц на смуглой щеке, но наклонилась ещё ниже, чтобы точно никто не мог подслушать:
- А если ты позовешь силу так, как я звала воду, посреди деревни?
- Сгорят даже камни, на которой она стоит.
Кеа отпрянула, нахмурив брови и глядя на Римана с недоверием и подозрением:
- Ты для этого плывешь в Рендебю?
- Нет. Клянусь.
Не то, чтобы его ответ полностью развеял острое до похолодевших кончиков пальцев чувство тревоги, но Линискеа кивнула, принимая его.
И на пару минут замолчала, рассматривая учиненный ею беспорядок. А потом всё-таки не смогла сдержать любопытства.
- Как тебя учили этому? - Она глазами показала на миску.
Риман отчего-то поморщился и тяжело вздохнул.
- Учитель ставил передо мной свечу без фитиля. Я должен был поддерживать крошечный язычок пламени, чтобы за определенное время растопить воск. Сам же он уходил.
Кеа попыталась представить, но так и не поняла, отчего морщился южанин.
- Ты мог расплавить его за мгновение, как твой учитель мог узнать, если его не было рядом?
- По запаху. Над свечой была натянута веревка, стоило мне попытаться обмануть его или ослабить контроль над даром, дав огню взметнуться. Она перегорала, и на меня выливался кувшинчик с маслом ильме. Его используют для духов. Самую капельку на большой флакон, на меня же учитель его не жалел. Если нанести больше капли, оно становится отвратительно сладким, к тому же очень въедливым. Будто протухшую рыбу полили мёдом.
Линискеа представила и содрогнулась. Сначала от отвращения, а потом от сдерживаемого смеха:
- И часто такое случалось?
Риман перестал морщиться и тоже улыбнулся.
- Говорят, за время моего обучения десяток столичных парфюмеров утроили свои богатства. А я на всю жизнь возненавидел благовония.
Сдерживаться стало невозможно, и Кеа, закрыв лицо ладонями, рассмеялась. На шум выглянула из-за занавески Акку, недовольно покачала головой и проскрипела:
- Шли бы из дома. Прогуляйтесь, а мы от вас отдохнем. Никакого толка от вас, только шум и грязь.
Кеа притихла, а веселье ушло само собой. Выйти на улицу в сопровождении пустынника. Одно дело, когда все знают, что он приходит в их дом, и совсем другое – показаться с ним на людях. Захотелось оглянуться на деда в надежде, что он запретит, но…
- Идём. – Она решительно поднялась, чтобы не дать себе засомневаться и струсить, проверила, не намочила ли край юбки и посмотрела на Римана с уверенностью, которой не испытывала. – На берегу уже начали складывать костры для праздника, дед сказал, что ты не знаешь о нём.
Принц тоже легко поднялся, будто встал с удобного кресла, а не жестких досок холодного пола и чуть склонил голову:
- Буду рад сопровождать тебя.
И пусть эти его церемонные поклоны и приветствия не раз веселили и заставляли Кеа насмешливо фыркать, ей было приятно, когда перед ней склонял голову южанин. Пусть даже только из-за полученного воспитания.
Пааво сидевший на полати у печи, молча кивнул, ободряя прогулку, только обменялся с Риманом долгими взглядами, которые не укрылись от внимания девушки. О том, что у шамана с магом есть свои секреты, она знала и хоть любопытство было сильно, не пыталась выспросить. Всё равно не скажет.
День перевалил за середину, но небо было низким и хмурым, а в душном неподвижном воздухе пахло скорым дождем. Его приближение она улавливала не только в запахах, но и в том, как воздух отзывается приятным гулом, будто далекий рокот грома, ещё не слышный, но уже ощутимый. И хотелось продолжить разговор о его учебе, но Кеа не рискнула бы делать это за пределами дома. Пусть рядом никого не видно, слишком опасно.
Южанин это тоже понимал, оттого, чуть отодвинувшись на приличное расстояние, негромко попросил:
- Расскажи об этом празднике.
Говорить было куда проще, чем молча идти и ждать косых взглядов, потому Кеа с готовностью откликнулась: