- Разве это возможно?
- Оливия сказала, возможно. У нас нет выбора, нужно попытаться. Предупреди остальных, а мы попробуем выиграть время…
Он попытался встать, но Эйла схватила его за руку, удержав на месте. Майкл оглянулся и вдруг обнаружил ее глаза совсем рядом, всего в паре дюймов. Их светлая зелень пронзала насквозь, он словно терялся в ней, как блуждают в лесу в поисках нужной тропы и никак не могут найти. Подняв руку, он коротко коснулся ее щеки, где красовалась длинная царапина. Дриада замерла, завороженная тем ворохом чувств, что вдруг всколыхнулся в ее – и его – душе, а секунду спустя смущенно опустила глаза.
- Ты никуда не пойдешь, пока я не обработаю твое плечо, – тихо прошептала Эйла. Майкл опустил руку и устало кивнул.
Когда с плечом было покончено, и юноша неуверенно поднялся, она огляделась. Неподалеку снова сверкнула светло-голубая одежда, и Эйла заметила, как незнакомая девушка исчезла в вихре мелких капель, когда острие топора скользнуло в непосредственной близости от ее руки. Дриада замерла, пораженная внезапной догадкой. Но ведь это всего лишь легенды, мифы!.. Сверкнув полупрозрачной кожей, девушка вновь появилась перед крестьянином, тот испуганно округлил глаза, бросил топор и ринулся прочь, а незнакомка лукаво усмехнулась и побежала в противоположную сторону.
Эйла побежала следом, выискивая взглядом своих сестер и братьев. Осторожно подняв с земли брошенные вилы, Майкл перехватил их здоровой рукой и устремился в центр развернувшейся бойни.
Постепенно люди слабели. Слабели и обитатели Леса: сирены все чаще пропускали удары, получая сильные, пусть и не смертельные раны. Животные без сил падали по краю поляны. Но сдаваться никто не хотел, превозмогая себя и снова и снова бросаясь в бой.
Алека нигде не было видно, Лидии тоже. Пробираясь между рядами дерущихся, Шарлотта искала взглядом знакомую юношескую фигуру, но в общей толчее невозможно было различить лица людей ближе, чем на три шага. Внезапно прямо перед ней упал мужчина в серой рубахе, хрипло закашлялся и замер, кровь побежала по его подбородку и затерялась где-то в траве. Появившийся над ним Оливер с противным хрустом выдернул свой топор из его груди и только тут заметил девушку. Лотти в ужасе упала на колени рядом с мужчиной, но помочь ему уже было нельзя.
Оливер расплылся в улыбке.
- Зачем ты так? – прошептала Шарлотта, измазав руки в земле и крови. Юноша недоуменно склонил голову на бок. – Они не сделали ничего плохого, лишь пытались помочь…
- Хочешь сказать, когда они забирают люди, то попросту хотят помочь? – с ненавистью переспросил Оливер. – Ты никогда не думала, где мои родные? – вдруг спросил он. Лотти вздрогнула. – Все помнят, что мой отец рано умер от лихорадки, а мать скончалась, когда мне было семнадцать. А помнишь ли ты моего младшего брата? О нем ведь все забыли…
- Джон уехал в Окрифорд на заработки, – пролепетала девушка.
- Это ты так думаешь. Да, он уехал, вместе с любимой девушкой – помнишь Нину? Вот только они не добрались до места. Мы договорились, что он передаст мне письмо с одним купцом, когда они снова поедут к нам в Хайвертон. И когда они приехали к нам, я спросил Мартина о брате. И знаешь, что он мне сказал? Что Джон в городе не появлялся. Он обещал еще поспрашивать, но так ничего и не узнал. Просто потому, что нечего было узнавать. Он сгинул в этом лесу, и Нина вместе с ним, и их не рожденный ребенок. И ты еще спрашиваешь, почему я поступаю именно так?
- Но это не их вина, – попыталась возразить девушка. – Они не такие, как ты думаешь. Не все из них плохие, и в гибели Джона их винить невозможно…
- Тогда кого мне винить? – рявкнул Оливер. Шарлотта вздрогнула, отодвинувшись от него на пару шагов. – Их можно и нужно винить. И покарать за все, что они сделали.
- Оливер, пожалуйста, это не выход…
- Ты так их защищаешь, словно считаешь себя частью их мира, – вдруг задумчиво проговорил Оливер. – Словно привязалась к ним, позабыв всю боль, что они нам причинили. Ты забыла, как вы не находили себе места, когда пропала Сэм? Что изменилось сейчас?
- Я поняла, что если нужно выбирать чудовищ из всех нас, то настоящие монстры все это время жили в Хайвертоне.
Оливер переменился в лице. Приятные черты исказила гримаса ненависти, насмешливая улыбка превратилась в оскал, глаза загорелись лютым огнем. Шарлотта отползла еще на шаг, попыталась встать, подвернула ногу на скользкой земле и упала обратно. А Оливер поднял руку, сжимавшую длинное древко, и замахнулся. Лотти закрыла глаза.
- Нет!
Вздрогнув, она оглянулась. В горле застрял так и не прозвучавший крик, когда она увидела, как прямо перед ней, схватившись обеими руками за ближний к лезвию конец топора, оседает на землю Алек. Оливер застыл на месте, медленно опустил голову, поглядев на вонзившееся в грудь копье, ухватился за него и резко выдернул, попытался бросить его в ощетинившегося на него волка, но промахнулся. Копье вонзилось в землю, а прыгнувший волк вцепился зубами ему в горло. Юноша упал, захлебываясь криком и кровью, последний раз дернулся и затих.
Тяжело поднявшись, Шарлотта доковыляла до юноши как раз вовремя, чтобы не дать ему завалиться на бок, перевернула его лицом к себе и оцепенела от ужаса. Выдернув застрявший в ребрах топор, Алек, быстро и часто дыша, поглядел на нее мутным взглядом, словно не узнавал ее. Девушка быстро оторвала от его рубашки длинный кусок и зажала рану. Алек зарычал сквозь зубы от боли.
- Держись, слышишь, только держись… – приговаривала Лотти, слезы побежали по ее щекам, стирая пыль и пепел. Протянув чуть дрожащую руку, Алек осторожно стер осевшие на ее ресницах слезы и через силу улыбнулся.
- Ты в порядке? – когда она кивнула, он снова улыбнулся, из уголка его рта побежал тонкий красный ручеек. – Все будет хорошо… мы справимся…
Сжав ее руку, он вдруг как-то странно вздохнул и все же покачнулся, его глаза дрогнули и медленно закрылись. Шарлотта закричала, крепче зажала его рану, отчаянно зовя его по имени, но Алек не отвечал.
Когда и откуда рядом с ними возник Кайл, она не поняла. Коротко взглянув на ее окровавленные руки, он рывком поднял ее на ноги и потянулся к Алеку, осторожно поднял его на плечо и, насколько мог быстро, направился к границе резни, туда, где трудился Джеймс. Шарлотта заторопилась следом.
Саманта в это время обходила опушку по краю. Вокруг нее кричали раненые, в воздухе повис противный металлический запах, а высоко над ними мелькали тени коршунов и ворон. Сжав руки в кулаки, она побежала вдоль бойни, внимательно оглядываясь по сторонам. К ее облегчению, раненых было не так много, как казалось на первый взгляд, но сирены перестали отступать, медленно переходя в атаку. Засвистели стрелы, закричали люди, падая там, где стояли – дети Леса стреляли по ногам.
Перепрыгнув через лежавшего навзничь мужчину, Сэм проскользнула под тяжелой медвежьей лапой и увидела Лукаса. Быстро присев, он вдруг крутанулся на месте, сбив крестьянина с ног древком копья, и поспешил к ней. На руках блестели красным свежие порезы, темные волосы слиплись от пота и крови. Он вдруг что-то неясно сказал, и медведь рядом с ней, грозно прорычав в небеса, неуклюже затопал в сторону.
Все пошло не так. У нее не оставалось времени, не оставалось сил и тем более – надежды. Где-то среди толпы внезапно послышался тонкий голос дриады, напевающей песню, как вдруг голос оборвался, и песню продолжил кто-то другой. Мелодия становилась все сильнее, пронзала своей печалью и неторопливостью. Голосов становилось все больше, люди хватались за головы, бросая оружие, лишь бы не слышать, не чувствовать ту боль, что всколыхнулась в их душах при звуках песни. А мелодия продолжала воскрешать в их душах давно забытые воспоминания, заставляя понять, что все они, по сути, чувствуют одно и то же. Многие плакали, как если бы снова потеряли близких, другие судорожно крутили в пальцах выдернутые из земли пучки травы и кричали.
Им было уже не до сирен – мысли занимала боль и горечь потери. Дриады продолжали петь, вкладывая в свою песню весь свой страх, все свои страдания, стремясь показать, что их боль ничем не отличается от боли человеческой. Несколько человек неловко поднялись, со слезами глядя на сирен, отбросили в сторону свои вилы и топоры и направились к деревне, где с теми же чувствами стояли их жены и дети. Но таких было немного.