Я смотрела в изумрудные глаза, ничего не выражающие.
Он дорог мне. Не как любимый человек, а как бывший друг. Как тот, кто снял с меня «розовые очки», показав, как мир жесток на самом деле.
Нет. Не хочу что-либо ему говорить. Незачем.
Мой палец нажал на курок.
...Выстрела не последовало.
Всего лишь щелк.
Я не закрывала и не жмурила глаза.
— Твоя очередь! — моя рука всё-таки дрогнула, показывая, что я все же немного проявила слабость.
Он взял в руки ствол, прокрутил барабан и приставил револьвер к виску.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Щелк.
Догадался всё-таки...
Открыв барабан, он не увидел той заветной пули, что на данный момент лежала в моей руке.
— ...И все-таки я был прав: ты трусиха...
— Нет, Паша, ошибаешься. Смысл этой игры – это удача. Эта пуля могла бы быть в твоей голове или в моей, неважно. Мы оба знаем, что она не допустит того, что мы умрем не от её руки. Она спасает нас от судьбы, от самих себя, чтобы после убить своими руками.
— Думаешь, что мы не способны убить себя сами? Думаешь, что Смерть будет играть по правилам какой-то никчёмной души?
Я закрыла глаза, сомневаясь в своём решении.
— Хочешь попробовать? Хорошо. Держи! — я протянула патрон, который он быстро забрал, вставляя в барабан.
У меня в голове проскользнула мысль, что он захочет попробовать убить себя, но огнестрел был направлен на меня. Четко в голову.
По мне пробежалась мелкая мандражка, хоть я и была уверена в своих словах.
Нет. Она не даст нам себя так просто убить. Не даст.
...Он без сомнения и чувства жалости нажал на курок.
В последний момент его рука дрогнула (уверена, что не по своей воле). Пуля вошла мне в плечо.
...Мой крик разнесся по всему зданию.
Я рухнула на пол, в пыль и мусор.
Боль распространилась по всему телу, заставив жалко застонать. На одежде расцвело кровавое пятно. Плечо неимоверно болело – на мгновение даже потемнело в глазах.
Кое-как взяв себя в руки (как я и делала в последнее время), я посмотрела на оторопевшего парня.
Его лицо наконец хоть что-то выражало. Замешательство. Это я вижу четко как никогда. Рука уже не держала револьвер, а безжизненно свисала вдоль тела.
— Доволен? И я была права: пуля была моей.
...За спиной брюнета выросла фигура маленькой девочки. Её тело было слегка прозрачным, что можно рассмотреть каждую трещину на стене сквозь неё. Длинные волосы, ранее пшеничного цвета, померкли и были испачканы в старой крови. Глаза, где не было ничего кроме темноты, которая захватила всё око, немного выделяя мутный зрачок, рассматривали что-то впереди, а по щекам, словно паутинка, плелись лозой чёрные вены.
Моё и без того быстрое и прерывистое дыхание сбилось окончательно: на мгновение я забыла, как дышать, и не могла вдохнуть кислорода.
Она, по всей видимости, смотрела на парня, который ничего не замечал и неотрывно смотрел на моё простреленное плечо.
Я нашла в себе силы отползти чуть назад и прислониться к холодной и грязной стене – стало чуть легче, ибо дикая напряженность спала. Я внимательно следила за призраком, который пока ничего не предпринимал.
Надо помочь Паше, пусть он этого и не заслуживает.
Взглядом я показывала «оглянись!», «посмотри назад!», но он, дурак, даже не поднял на меня глаза.
Девочка спокойно стояла позади моего бывшего друга, смотря на него безразлично, а потом вдруг перевела взгляд на меня, безумно улыбнувшись. Она улыбалась только перед тем, как кого-то в скорые минуты ждёт смерть. Поэтому уже не было сомнений о кончине парня. И в доказательство, в воздухе завитал резкий запах бензина. Я нахмурилась, забывая о острой боли в той области, где застряла пуля.
— ...ПАША, БЕГИ! — я наконец-то поняла, какая кукла была на пороге Пашиного дома; меня захватил дикий ужас: настолько, что я вскочила на ноги, пусть до этого это и было бы слишком тяжело.
Паша дернулся от моего резкого крика и обернулся назад, но там, к большому моему ужасу, уже никого не было.
Только на месте призрака в полном одиночестве стояла железная канистра грязно-серого цвета.
«Она хочет его сжечь» – слова, словно оглушающим сигналом завопили в сознании.
Паша это, видимо, тоже быстро понял, ибо он чуть не упал на пол – так сильно пошатнулся от шока.
Я знала, что от неё не убежать, но толкнула парня к выходу, чтобы тот сваливал к чертям собачим.
Однако надежда на то, что он останется жив, приравнивалась к нулю.
И он побежал.
Но на месте канистры уже не было.
Я и представить не могла, что маленькая девочка способна убить более десяти человек за несколько месяцев, да притом и такими зверскими способами.