Бью сильно хлопнул дверью.
— Это было не слишком умно, — сказал он, стягивая с себя красный пуловер и аккуратно, как библиотекарь, вешая его. Злость выразилась в том, как резко он повесил вешалку в шкаф.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Мелисса, поднимая халат, который она с утра оставила на стуле. Она посмотрела в окно и стала наблюдать за серым кроликом, прыгающим по грядкам маленького садика.
Бью кинулся к ней, схватил за запястья и рывком повернул к себе.
Она упрямо отвела взгляд в сторону. Он встряхнул ее.
Мелисса знала, что произойдет, если она будет продолжать игнорировать его, поэтому холодно взглянула на Бью.
— Ты все еще хочешь, чтобы я выполнял мою часть нашей сделки, так? — прохрипел он.
Мелисса кивнула, и он поднял ее подбородок.
— Я хочу, чтобы Слэйдер Римс убрался отсюда, поняла? Если ты будешь любезничать с ним, это поддержит его намерение остаться, ведь так?
— Я с ним не любезничала, Бью, мы просто разговаривали...
— Имей в виду. Если он останется, наша сделка расторгается. Подумай об этом, когда он в следующий раз положит на тебя руки.
— Ты обещал, ублюдок... Глаза Бью блеснули:
— Да?
— Да, ты обещал. — Мелисса вывернулась из его рук.
Бью хрипло рассмеялся.
— Мужчины всегда врут женщинам, чтобы получить от них то, чего они хотят... Ты об этом раньше не слышала? Или ты просто напичкана книжной премудростью? Что ты носишься с этой степенью? Чего ты ждешь от своего образования?
— Ты обещал! Когда я получу степень, Бью! Ты согласился, и я надеюсь, что ты выполнишь это соглашение.
Бью пожал плечами и стал расстегивать кожаный пояс.
Мелисса, вздрогнув, сделала шаг назад.
— Я не сказал, что не буду выполнять наше соглашение, — произнес он, выдергивая ремень из петель брюк цвета хаки, складывая его вдвое и хлопнув им для большего впечатления. — Но одно скажу определенно. Если Слэйдер еще будет находиться здесь в конце месяца, в тот день, когда ты получишь свою степень, то можешь забыть про развод.
Мелисса с яростью смотрела на пего. Она знала, что Бью может исполнить каждое слово своей угрозы. Она также знала, что Слэйдер останется, нравится это Бью или нет.
— Ты кончил? — спросила Мелисса, выдавливая слова.
— Кончил, но не завершил, — сказал Бью, хватая ее.
Мэнди Диллон стояла у раковины на кухне и чистила уже третью связку рыбы, которую Джек и Бью наловили за день. С софы, на которой Джек заснул, не досмотрев бейсбольный матч, доносился его пьяный храп. Мэнди не выключила телевизор, потому что глубокий, сочный голос комментатора успокаивал ее. Она слушала бейсбольные матчи вместе со своим отцом, еще когда была маленькой девочкой. Ее мать умерла, когда Мэнди было четыре года, и она всю жизнь старалась угодить единственному оставшемуся у нее родителю, бессознательно веря, что это может удержать ее отца от того, чтобы он тоже ушел и оставил ее, как это сделала мама.
Она закончила чистить рыбу и сделала филе. Потом начала готовить ужин, хотя была уверена, что Джек не встанет ужинать. Но она не могла не выполнить приказа, который он отдал, когда пришел. Если Джек проснется и вспомнит о своем требовании, а еда не будет ждать его, он получит повод снова избить ее. Мэнди пыталась давать ему как можно меньше таких поводов. Она ужасно трудно объясняла происхождение своих синяков Мэтью Прескотту.
Она подумала о своем боссе. Мэнди была уверена, что он ни на секунду не верил ее объяснениям. Он слишком быстро все схватывал. Ничто не могло пройти мимо его внимания.
Вначале его необычные размеры устрашали ее. Она не боялась мужчин до тех пор, пока ее муж не научил ее бояться. Но Пресс постепенно избавил ее от такого страха. Он излучал доброту, которая вызывала ответный отклик у каждого.
Отец не отпускал ее далеко от себя, и Мэнди не привыкла, чтобы кто-нибудь другой уделял ей внимание. Поэтому она оказалась легкой добычей для Джека, который, обладая инстинктом хищника, высмотрел ее как слабую жертву. Когда он начал ухаживать за ней, Мэнди это взволновало. Она не подозревала, что на него произвело впечатление наследство, но, как только они поженились, все сразу стало совершенно ясно.
А теперь было уже поздно. Она оказалась в западне. Мэнди не могла и подумать о разводе. Она была католичкой. Религия была частью ее самой. И это помогало ей избегать янтарных глаз Пресса, его нежности, столь не похожей на жестокость мужа. Помогало ей не размышлять о том, что значит быть замужем за настоящим мужчиной. Мужчиной, которому не нужно бить ее, чтобы чувствовать себя мужчиной.