Он отёр влажные пальцы о ткань своей одежды, убедился, что не оставил следов, и так же бесшумно ретировался через окно.
На следующее утро по городу, как грибы после дождя, стали появляться «приказы» за печатью советника Фудзиты. Их доставлял неприметный курьер в склады, в казармы. Мелкие, но досадные акты саботажа, которые идеально вписывались в образ предателя, плетущего паутину раздора. Доказательство было железным. Ведь печать-то была настоящей.
Глава 9
Власть держится не только на мечах, но и на слухах. Такэда Сингэн понимал это лучше многих. Пока Дзюнъэй сеял семена сомнения в приграничных городках Уэсуги, сам «Тигр Каи» готовился удобрить почву для этих семян в собственном лагере. Его цель была двойной: во-первых, подтвердить свою репутацию стратега, прекрасно справляющегося с возникающими трудностями, а во-вторых — и это главное — создать неоспоримую легенду, что некоторые проблемы помогает решить предательство высокопоставленного советника врага.
Он выбрал для своего спектакля Зал Совета. Двери были нарочито приоткрыты, а его голос, обычно ровный и властный, на этот раз гремел, срывался на крик, заставляя дежурных служак за дверями замирать и жадно ловить каждое слово.
— Опять! — грохотал Такэда, швыряя на пол свиток с донесением о проваленной операции по перехвату обоза. — Они были готовы! Их было вдвое меньше, а наши люди попали в засаду! Словно кто-то шепнул им на ухо о месте и времени!
Он прошёлся по залу, его взгляд, горящий холодным гневом, скользил по потухшим лицам генералов.
— Это не случайность! Это не слепая удача Уэсуги! Это — предательство! Кто-то в его стане работает на меня? Нет! Гораздо хуже! Кто-то в его стане работает со мной против него! И этот кто-то снабжает меня информацией, которая оказывается ловушкой! Он заставляет меня посылать людей на убой!
Он сделал эффектную паузу, давая ужасу от этой мысли проникнуть в сознание присутствующих.
— Он не предатель своего господина. Он — двойной игрок. Он втирается в моё доверие, подбрасывая мне крохи правды, чтобы затем накормить смертельной ложью! И я знаю его имя! — Такэда с силой ударил кулаком по столу. — Фудзита! Советник Уэсуги! Всё это время он вёл свою игру!
В зале повисло изумлённое молчание. Генералы переглядывались. Версия была блестящей: она объясняла и прошлые успехи Такэды (Фудзита поставлял ему информацию), и недавние неудачи (Фудзита начал подбрасывать дезу). Это льстило их самолюбию — оказалось, их бил не военный гений Уэсуги, а коварный предатель.
— Но у нас есть ответный ход, — понизив голос, продолжил Такэда, и это заставило всех невольно податься вперёд. — Мы годами выявляли мелких шпионов Уэсуги в нашем тылу. Двое из них, те, что работали на снабжении, были как раз на связи с агентом Фудзиты здесь, в Каи. Они — нити, ведущие к нему. Но теперь Фудзита, чувствуя, что его игра раскрыта, решил их ликвидировать. Он подставил их, чтобы замести следы и сохранить себя. Наша контрразведка вычислила их по наводке, которую он же, Фудзита, и подбросил!
Логика была извращённой, но железной. Фудзита выглядел не героем, подставившим шпионов Такэды, а подлецом, подставившим своих же шпионов, чтобы спасти свою шкуру.
— Арестовать их! — скомандовал Такэда. — Публичная казнь. И я хочу, чтобы до Уэсуги дошло, почему они умерли. Чтобы он понял, что его правая рука режет его же пальцы!
Казнь на площади была обставлена с холодной, расчётливой жестокостью. Двух несчастных мелких шпионов, которых годами кормили незначительной дезинформацией, привели к плахе. Такэда не стал лично обращаться к толпе. Вместо этого его начальник охраны зачитал приговор, в котором ясно и недвусмысленно говорилось: эти люди были раскрыты и приговорены к смерти благодаря «уликам, невольным образом предоставленным предателем Фудзитой, который стремился замести следы своих собственных преступлений перед своим законным господином, даймё Уэсуги».
Юмор, чёрный и циничный, заключался в реакции одного из приговорённых. Услышав эту витиеватую формулировку, он перестал дрожать и с искренним недоумением в голосе спросил у палача:
— Погоди… Так я что, получается, умер за родину или как? Я уже запутался.
Палач, человек неглупый, мрачно хмыкнул и ответил уже только ему:
— Ты умираешь, чтобы какой-то важный господин поверил в сказку. Довольствуйся этим.
— А, ну тогда ладно, — с какой-то даже облегчённой покорностью вздохнул шпион и подставил шею.
Слух полетел быстрее птицы. «Тигр Каи казнил шпионов Уэсуги, которых подставил и выдал его же собственный советник Фудзита, чтобы скрыть свою измену!» Это была идеальная деза. Она не оставляла Фудзите ни малейшего шанса на оправдание. В глазах Уэсуги его советник был не героем, наносящим удар по врагу, а гнусным предателем, жертвующими своими же людьми.