- В чем дело, Офорн? – мать скользнула по нему встревоженным взглядом, видимо что-то отразилось на его лице.
- Послание из Вергония, – Офорн сделал небольшую паузу. – Король Альбертус скончался.
- Это печально, хотя и ожидаемо, – покачал головой Эмрис. - Старик был плох последнее время.
Госпожа Леокара нахмурилась.
- Когда умирает король, королевство всегда замирает в тревоге. Особенно, если наследник столь юн, как принц Август.
- Но он ведь единственный сын, - напомнил Офорн, не совсем понимая, к чему клонит мать. – Законный наследник.
- У Альбертуса есть несколько племянников, которым намного больше, чем двенадцать лет. Боюсь, как бы кто-то не счел их более достойными претендентами.
Эмрис настороженно обернулся.
- Вести подобного рода разговоры опасно, госпожа Вальгард. В замке много чужих ушей, могут сделать неверные выводы, - по его лицу скользнула вежливая улыбка.
- Что вы, господин Биргер. Мы верные подданные законного короля, - заверила его матушка.
- Законного короля. Как это красиво сказано. История ведь пишется победителями. Кто победил, тот и законный, – лукаво улыбнулась госпожа Шайла, пристально глядя в глаза Леокары.
Офорну не понравился тон, которым она говорила. Он вдруг совершенно ясно понял, по каким причинам отец мог испытывать к ней неприязнь. Интриги, сплетни и клевета – вот, что прокладывало дорогу к благополучию этой женщины. Такие люди не имели понятия чести и долга, их волновали лишь собственные желания, которые они упорно осуществляли.
- Шайла! – укоризненно посмотрел на нее супруг. – Мы тоже верные подданные.
Лицо матери словно окаменело. Она смерила гостью равнодушным взглядом и, видимо, решила вычеркнуть ее присутствие для себя, по крайней мере, до конца сегодняшнего дня. До склок и споров она никогда бы не опустилась.
- Надеюсь, войны не будет, - негромко сказала Сентрис и с любовью погладила свой округлившийся живот. – Мне через пару месяцев рожать. Не хочется брать на себя все обязанности по управлению поместьем, если моего мужа призовут.
В наступившей тишине стали отчетливо слышны крики и рыдания, доносившиеся из-за дверей. Офорн выглянул и успел заметить суетящихся слуг, прежде чем на его шее повисла Эльга. Ее плечи мелко дрожали, а пальцы цеплялись за ворот рубашки. Офорна, как и любого мужчину, женские слезы пугали. Он неловко погладил сестру по волосам, словно щенка, не зная, что сказать, но понимая, что от нее он ничего внятного сейчас не услышит.
От появившейся вслед за Эльгой, небольшой толпы причитающих женщин отделилась одна и упала прямо ему в ноги.
- Господин! Простите, господин… ради создателя нашего Единого. Простите меня. Простите.
Офорн Вальгард запоздало узнал ее. Это была служанка Сентрис, она помогала ей следить за сыном. Уже не молодая женщина с сединой в волосах и простом платье. Он присмотрелся, но нигде поблизости не заметил племянника. Служанка тем временем увидела свою госпожу и, все так же на коленях, подползла к ней, хватая за подол платья.
- Госпожа моя, простите. Единый, свидетель словам моим - я не хотела. Я только на миг отвлеклась, - забормотала она. – Простите душу мою грешную, госпожа. Век мне теперь не искупить вины перед вами.
Сентрис побледнела.
Предчувствие больно кольнуло Офорна куда-то в область сердца. Мгновением позднее он как в тумане наблюдал приближение лекаря Нисона, держащего в окровавленных руках маленькое тельце. Где-то сбоку сестра издала вздох и опустилась на пол, на подкошенных ногах. Ее тотчас окружили служанки и немедленно увели. Леокара Вальгард поспешила вслед за ними, прихватив с собой Эльгу.
Офорн не помнил, как оказался возле лекаря. Ноги его одеревенели. Он протянул руку и едва коснулся темной ткани плаща, в который был завернут мальчик, не решаясь заглянуть. Нисон что-то говорил, но все звуки казались приглушенными. Офорн отчетливо слышал лишь биение собственного сердца, звучащее для него словно кузнечный молот. Ему вдруг стало душно. Со всех сторон смотрели глаза: сочувствующие, напряженные.