Слева от входной двери стояла маленькая аккуратная печь с трубой и заслонкой на чердаке. Передняя часть избы перед печью была отделена занавеской. Там располагалась куть, где женщины готовили пищу. В переднем углу сходились лавки, широкие и прикрепленные к стене. Там же стоял чисто выскобленный стол с резными ножками. Вдоль стен, кроме лавок, были приколочены полки с хозяйственной утварью. Полы, тщательно вымытые и выскобленные, устланы домоткаными половиками, а потолки украшала резьба, весьма искусная. Бабка как-то шепнула Беримиру, когда заметила, как внимательно он разглядывает узоры, что все это сделал их с дедом сын.
Беримир прошел еще раз вокруг дома, оценил сосновый сруб, заметив, что кое-где бревна начали подгнивать. Поверх берестяного покрытия вдоль ската крыши были уложены соломенные снопы, прижатые жердями. Солому давно уже не мешало бы заменить.
Пожалуй, он должен заняться этим, чтобы отплатить старикам за спасение. Но сперва ему следовало вернуться в Белсонск.
Мороз пощипывал щеки. Ему не было дела до того, что зима подходила к концу. Здесь на севере, у него свои порядки и в последний месяц морозы, казалось, стали только крепче. Беримир остановился возле загона с оленями и протянул руку к одному. Животное шевельнуло ушами и, обнюхав пальцы, все же позволило к себе прикоснуться, хоть и с некоторой опаской. Тихо поскрипывая снегом, к нему подошла внучка рыбака. Поглаживая второго оленя и улыбаясь каким-то своим мыслям, она неожиданно предложила Беримиру сходить с ней за хворостом.
- Думаю, тебе это не повредит, - заключила девчушка, весело улыбаясь.
Беримир уже не раз замечал, что лик ее расцветал в этот момент. Нежная и очаровательная улыбка с детскими ямочками на щеках украшала девушку, как первая зелень из-под снега весной преображает равнину.Простенькая, но теплая отороченная мехом короткая накидка скрывала худобу, из-под нее виднелось темно-серое шерстяное платье, украшенное вышивкой по подолу. Голова покрыта расшитым платком, густые светлые волосы заплетены в тугую косу и перекинуты через плечё.
Слушая ее веселый щебет, Беримир на время забыл о тревогах и позволил себе расслабиться. Девушка была беззаботна и весела, говорила о целебных травах, которые растут весной на поляне, о ручье, протекающем за холмом, о забавной белке, живущей на самом старом дереве, которую она кормит из рук. На морозе ее щеки разрумянились, а воротник от теплого дыхания покрылся изморозью. Словно сама Снежная Дева, помощница Зимника, сопровождает его, подумал Беримир.
Она была так молода, не старше шестнадцати, что волкодлак невольно задумался, что же будет с ней, когда деда и бабки не станет. Они ведь уже стары, сколько лет протянут еще в таких условиях вдали от людей?
- Что стряслось с твоими родителями, Миланья? – слова вырвались раньше, чем он успел их обдумать.
На мгновенье Беримиру почудилось, что девушка не ответит. Она замерла в обнимку с хворостом, но потом обернулась к нему.
- Матушка умерла, когда рожала меня, а батюшка поехал в деревню за лекарем ей – да сгинул в пурге. В ту ночь такая страшная метель поднялась. Дед говорит, что избе нашей чуть крышу не снесло, а сарай так и вовсе сдуло, - она резко замолчала, глядя ему в глаза с растерянностью, - Дед не любит вспоминать, вот мы и молчим.
Мила будто оправдывалась и выглядела очень виноватой. Беримир не сразу понял, что она, возможно, винит себя в случившимся с родителями, но так и не нашел, что сказать. Несмотря на то, что тоже потерял мать еще младенцем. Так и молчали, не глядя друг на друга, пока за ближайшими кустами не раздался шорох.
Белый мех почти полностью сливался со снегом, и заметить его было не просто, но жуткие нечеловеческие глаза горели желтым светом и словно вытягивали силы, наполняя душу леденящим страхом. Он выпрыгнул в тот же миг, когда их взгляды встретились и хищник понял, что замечен. Беримир успел в последнее мгновенье оттолкнуть оцепеневшую Миланью, прежде чем и ее тоже снесло мощным волчьим телом. Зубастая пасть сомкнулась на руке Беримира, порвав рукав тулупа и рубахи под ним, клыки впились в плоть. Боль была такой, что перед глазами все поплыло, но каким-то чудом он сумел упереться коленями зверю в живот, в попытке перекинуть его через себя, а свободной рукой вцепился в загривок и дернул, что есть силы. Ничего не произошло. Волк намертво сжал челюсти.