Его губы легко коснулись ее виска. Она закрыла глаза, сознавая, что его нежность — только дань прошлому и не имеет никакого отношения к настоящему…
— До свидания, — услышала она его голос. — Будь послушной девочкой и береги себя. Не забывай, что у нас есть враг!
ГЛАВА 4
Гая она нашла возле машины, которую он уже развернул в сторону спуска с холма. Услышав шаги, он отбросил сигарету и придавил ее ногой.
— Все спокойно, миссис Беренжер!
— Вы стояли на страже?
— Угу. На тот случай, если бы полиции вздумалось проследить за нами!
— Наверное, у них и без этого работы хватает.
Он сел за руль, завел мотор и печально заметил:
— Вот была бы статья, если бы мне только позволили задать вам несколько вопросов!
— Я бы вам все равно на них не ответила.
— Стоило бы только упомянуть о вашей встрече…
— Вы не посмеете! — Она резко повернулась к нему.
— Не беспокойтесь, этого не случится. — Он увеличил скорость и быстро повел машину по узкой дороге между чернеющими в темноте деревьями. — Я многим обязан Року. Сегодня я вернул ему один из моих долгов.
Когда они подъехали к дому, Гай подозрительно посмотрел на освещенные окна.
— Вы что, не погасили света?
— Да.
— Все равно, я подожду, пока вы не войдете и не дадите мне знать, что все в порядке.
Она с благодарностью дотронулась до его пухлого плеча, вошла в дом и помахала ему рукой из окна гостиной. Он махнул ей в ответ и уехал.
Ливи проводила взглядом исчезнувшие в темноте огни машины, потом прошла по молчащему дому, сознавая его пульсирующую пустоту, — будто в нем обитали привидения.
Она поспешила собрать вещи и отнести их в машину. Некоторое время просидела, не заводя мотора. Ей хотелось взять назад обещание, которое она дала Адриане, и побыть одной, чтобы мысленно повторить слова Рока и отыскать в них надежду для себя… Впрочем, ее не найти. Рок хотел, чтобы она забыла его, и она должна была попытаться. Но в душе сознавала, что это невозможно.
Адриана Чарльз снимала домик со студией, стоявший в глубине сада линчестерского адвоката. Он построил его для своей дочери, которая вышла замуж и сейчас жила в Родезии.
Это было низкое белое здание, почти целиком состоявшее из огромной студии. Кроме нее в доме были лишь две крохотные спальни, каждая размером с каюту, кухонька и миниатюрная облицованная желтой плиткой ванная комната.
В доме было темно и пусто. Ливи включила свет, нашла свободную спальню и распаковала чемодан. Покончив с вещами, она прошла в большую комнату, служившую гостиной. Под студию был оборудован ее дальний конец, где под огромным стеклянным окном в крыше возвышался помост, на котором были разбросаны кисти, холсты и ветошь для снятия краски и стоял мольберт. Этот легкомысленный беспорядок контрастировал с изяществом и очарованием остальной части комнаты. Современная мебель из тика, с ее простотой и суровостью линий создавала багряно-коричневый фон для кремовых, бронзовых и зеленых диванных подушек и портьер.
Только два предмета в гостиной можно было назвать чисто декоративными, но оба они поражали своей красотой. На пьедестале, повернув голову внутрь комнаты и выгнув изящное тело, стояла огромная желто-коричневая фарфоровая пантера, а на столике возле окна лежала резная, украшенная драгоценными камнями, тибетская шкатулка. Она казалась старинной, ее крышка была инкрустирована крошкой из бирюзы и бирманского рубина.
Над камином Адриана повесила одну из своих собственных картин — суровый, останавливающий взгляд набросок большого города.
Ливи смотрела на эту картину, когда зазвонил телефон. Она вздрогнула от неожиданности и сняла трубку.
Взволнованный голос Саймона прокричал:
— Ливи, что произошло? Я уже два раза звонил, но никто не брал трубку. Я и в Ларн пробовал дозвониться, тебя там тоже не было. Я уже начал беспокоиться.
— У меня все хорошо.
— Я хотел пригласить тебя поужинать вместе, но сейчас уже так поздно, что ты, наверное, давно поела.
Она совсем забыла о пище!
— Спасибо, Саймон, но я уже собираюсь ложиться.
По возникшему молчанию она поняла, что он ждет от нее объяснений ее отсутствия.
— Ты одна?
— Да.
— По настороженности в твоем голосе можно подумать, что рядом кто-то есть. Давай, я приеду!
— Нет, спасибо. Мне действительно хочется прилечь.
— И ты весь вечер была одна? Прости, что я не позаботился о тебе!
— После такого дня одиночество — именно то, что мне надо, — уклончиво сказала она.