— Здесь Кейт нас не слышит, и мы все выясним. Мэгги, что ты имеешь против Ливи?
— Ничего. — Мэгги упрямо смотрела себе под ноги.
— Но это неправда. Хорошо, я сам скажу тебе. Ты не можешь простить ей тот несчастный случай с Кейтом. Мне в деревне о нем рассказывали…
— Это прошлая история…
— Только не для тебя. Ты о ней не забыла, она поминутно отравляет твое существование.
— Я не желаю говорить на эту тему.
— Но ты должна! Ливи ни разу в жизни не причинила никому зла. Мы все взрослые люди. Кейт сам решил сесть на лошадь. Произошла трагедия. Что ж, вини лошадь или Клайва, ведь это он подзуживал твоего брата… Но не обвиняй Ливи!
— Да кто ты такой?! — взорвалась Мэгги. — Господь Бог, чтобы указывать мне, что я должна делать, а что нет?! Я сама знаю, как мне к чему относиться, и что бы ты ни сказал, меня твои слова не изменят. Мне казалось, что ты сильный — да ты когда-то и был таким — и не позволишь, чтобы тебе заморочила голову какая-то…
Ливи вскочила.
— Если вам нравится спорить, пожалуйста. Но я не собираюсь выслушивать все это. Не знаю, насколько простирается твоя ненависть ко мне, Мэгги, да и не хочу знать.
Она бросилась вон из комнаты и, миновав коридор, выбежала через открытую парадную дверь на улицу. Она слышала, как Рок крикнул ей вслед, но не остановилась.
Дул свежий легкий ветерок. Едва ли сознавая дорогу, Ливи начала взбираться по тропинке, ведущей сквозь редкие открытые всем ветрам деревья на вершину утеса.
Вдруг прямо перед собой она увидела поджидающего ее Саймона. Его силуэт четко вырисовывался на фоне голубого неба. Ливи резко остановилась, и он спустился к ней.
— Я искал тебя, Ливи. Мне надо поговорить с тобой.
— Не сейчас. — Она откинула рукой черные волосы, которые от ветра упали ей на лицо. — Мне хочется побыть одной…
— Хорошо. Тогда позже? Может быть, ты зайдешь ко мне по пути домой?
— Я подумаю…
— Ливи, ты должна зайти! Мы не можем так жить…
— Я не понимаю тебя. Что значит «так»?
Она заметила в его глазах странное алчущее выражение.
— Мы, Беренжеры! Неужели ты этого не понимаешь? Мы должны спланировать…
— Дела фирмы?
— И свою жизнь, Ливи. Пойми…
И тут она с ужасающей ясностью поняла все.
— Я прекрасно все понимаю! — отчаянно закричала она. — Ты не можешь ждать. Я — та вещь, которую ты давно хочешь заполучить для себя лично. Ты даже не можешь подождать, пока остынут воспоминания о Клайве. Ты всегда хотел властвовать и… — Она усилием воли оборвала себя и побежала прочь от него вверх по утесу.
Только оказавшись на вершине, она обернулась и с облегчением увидела, что он не пошел за ней, а направился вниз, к дому Мэгги. От быстрого бега у нее отчаянно колотилось сердце. Наблюдая за Саймоном, Ливи задумалась, не он ли напугал Кейта.
Ей во второй раз в жизни удалось вовремя остановиться и не произнести роковых слов.
— Ты всегда хотел властвовать, — начала она и чуть не прибавила: — «И поэтому желал смерти Клайва. Это ты убил своего брата?»
Она вспомнила вопрос Рока в саду у Мэгги: «Каковы условия завещания?» И свой ответ, что в случае ее смерти фирма целиком перейдет к Саймону…
Стоял золотистый вечер, с суши дул мягкий ветерок. Ливи, чувствуя себя в безопасности от Саймона, медленно шла между выжженных солнцем кустарников и зарослей тамариска. Вдалеке белело длинное здание Монтан-Хауса.
Она нашла скамейку и села. Ей хотелось, ни о чем не думая, погрузиться в тишину вечера. Перед ней, колеблемое легким ветром, всеми красками переливалось озеро. Чайки поднимались, плача кружились над ним и исчезали из виду.
Вдруг до нее долетел какой-то странный звук. Она выпрямилась, прислушиваясь. Поначалу она решила, что это кричала птица, но звук — на этот раз он прозвучал тонко и отчетливо, как индийская бамбуковая флейта, — повторился снова. Это был крик о помощи.
— Помогите! Помогите!
Кричала женщина. Слова были едва различимы: по-видимому, ее сковывал страх.
Стремительно поднявшись, Ливи подошла к краю утеса и посмотрела вниз. Сначала она не увидела ничего, кроме кустов и неприхотливой жесткой травы, которая покрывала неровный склон. Потом, чуть ниже, она заметила обращенное к ней бледное лицо. Среди травы блеснули золотые туфельки. Адриана стояла, вцепившись обеими руками в куст.
— Ливи…
— Не двигайся. Я сейчас спущусь к тебе.
Никакой опасности не было. Вплоть до того места, где, скрючившись, вцепившись обеими руками в куст, стояла Адриана, склон был довольно пологим. Но дальше утес стеной обрывался вниз, к острым, изрытым выбоинами скалам, которые уходили в озеро. Если Адриана, охваченная паникой, упадет, ей грозит верная смерть. Хорошо, что она достаточно рассудительна и будет держаться за куст до тех пор, пока кто-то не поможет ей выбраться наверх.