Вроде и не сказала ничего такого, а я так прониклась! Наверное, действовало то, что женщина была похожа на бабушку, смотрела мудрыми глазами и говорила пронзительно, успокаивающе. Мне хотелось ей довериться.
Я медленно кинула, скинула халат и упала в ванну. Услышала девичьи смешки. Но на самом деле это было чудесно. Горячая вода была с примесью различных масел и трав: все, как я люблю!
Старуха говорила, что они просто помоют мне волосы? Как бы не так! Мне казалось, мы провели в купальне как минимум жизнь! С моей кожей что-то сделали такое, что она стала еще более блестящей и шелковистой. На лицо наносили какие-то пахучие смеси и велели держать по десять минут. Сказали, что это называется «маска для лица» и, мол, помогает избавится от морщин. Ладно, ладно. Это я уже издевалась над ними, строя из себя не-пойми-кого. А на самом же деле у меня есть целый сборник с рецептами масок.
А вот с волосами они меня приятно удивили. Я и не знала, что мои кудри могут не торчать в разные стороны, а ложиться красивыми завитушками.
Проще говоря, после купальни я цвела и пахла и лежала на большой мягкой кровати в своих покоях. Рядом лежало платье, которое мне принесли для посещения императорского пира, устроенного в честь меня.
Таких платьев я не носила никогда в жизни. Повернула голову и посмотрела не зеленый шелк. Провела по платью рукой и вздохнула. Непонятная грусть охватила меня: не мое это все… Все эти пиры, купальни, слуги… Но надо потерпеть. Все же я здесь для важного дела и в первую очередь защищаю свои территории, а уже потом – императорские.
В дверь постучали и вошли. Это вновь были слуги, которые пришли делать прическу и наносить макияж. Я убедительно попросила не делать ничего из ряда вон. Девочки прониклись, были полностью убеждены и попытались сделать все максимально естественно.
Когда девчонки закончили, я медленно подошла к зеркалу и остановилась, молча осматривая себя с ног до головы.
Зеленое платье подчеркивало мою внешность, цвет действительно шел и к моим глазам и к волосам. Они не заставили меня надеть туфли на каблуке, поэтому смирились и дали похожие, только на низком ходу. Из волос они сотворили нечто… Но мне даже нравится.
Они сплели необычную косу, которая толстым жгутом спускалась до поясницы. Она была украшена мелкими белыми цветами. Лицо обромляли несколько завитушек.
Лицо они почти не трогали: немного выделили красным губы, слегка подвели глаза.
- Неплохо, - произнесла наконец-то я и услышала явный вздох облегчения.
- Пройдемте, госпожа…
- Я не госпожа. – строго отрезала я. – Я – ведьма. Зови меня Хранительница.
Девчонка закивала, слегка склонив голову.
- И не надо кланяться, пожалуйста… - я устала вздохнула. И как с ними разговаривать?
- Пора.
Передо мной открыли двери. Я ступила в коридор, расправила плечи и пошла, гордо смотря вперед. Охрана и встречающиеся по пути слуги провожали меня взглядом, но я ни разу не подала виду, насколько я потеряна, растеряна и напугана. Никто не должен знать этого! Я – ведьма, черт подери!
Когда я дошла до зала, где играла музыка, передо мной отворили двери. Внутри все замолчали и я прошла внутрь. Все смотрели на меня и мне отчаянно захотелось спрятаться. Я сразу же утратила всю свою уверенность и стала искать взглядом того, кто мне может помочь. Я посмотрела на Хэльварда, который стоял поодаль и сверлил меня взглядом. Почему-то я зацепилась именно за него. Все мое нутро кричало: «Спаси!».
Но вдруг меня тронули за локоть и я вздрогнула. Испугалась… Посмотрела широко распахнутыми глазами на подошедшего императора, который улыбался мне. В ушах звенело и я совершенно не слышала, что он там говорил. И я не понимала, к чему весь этот прием.
Вымученно улыбнувшись, я слегка поклонилась всем присутствующим. Император усадил меня за длинный стол напротив себя и сам занял почетное место. Слева от него сел Хэльвард, а справа – Бельфегор. Все гости разом подняли бокалы.
- За Селену! – воскликнул император.
- За Селену! – поддержали его все присутствующие в один голос. Я не услышала только одного – Хэльварда. Мы встретились взглядами. И что-то в нем изменилось. Он уже не смотрел на меня волком. Наоборот: теперь аккуратно присматривался. Я сощурила глаза. Осталось только зашипеть и расцарапать ему лицо.