Фрэнк спотыкался, пытаясь поспеть за Канацзучи: японец видел в темноте, как кот. Шагов через пятьдесят он нырнул в какой-то сарай, индеец поспешил следом. Оленья Кожа тяжело дышал, Канацзучи закрыл глаза, втянул воздух, направляя энергию внутрь, и прислушался. Снаружи с криками промчалась группа людей. Минуту спустя — другая, в противоположном направлении. Однако в основном с улицы доносились рев и треск пламени, отдаленные, искаженные ветром крики, грохот рушащихся строений. Пахло гарью. Красные отблески проникали в сарай, озаряя его зловещим тусклым светом, позволявшим Фрэнку различать напряженные черты лица всматривавшегося в ночь японца.
Фрэнк перезарядил кольт и вдруг услышал еще один звук, внезапный, изумляющий, совершенно неожиданный. Пение. Хор детских голосов.
— Что за чертовщина? — прошептал он.
Японец мгновенно встрепенулся.
— Идем.
Они покинули укрытие и проследовали на голоса, по проулку до следующей улицы. Впереди плотной колонной, в окружении одетых в белое взрослых, маршировало около сотни детей, тех самых, которых Канацзучи видел в загоне. Они распевали про ферму старины Макдональда. Некоторые, самые маленькие, плакали, но в большинстве своем они не выглядели напуганными.
— Что они делают? — спросил Фрэнк.
— Ведут детей в церковь. Они все направляются в церковь.
Впервые глаза Канацзучи вспыхнули гневом.
Когда до города оставалось несколько миль, они увидели зарево. Заданный Джеком выматывающий темп заставил их растянуться на четверть мили, но, когда их небольшой отряд оказался в пределах видимости ворот и караульного помещения, Спаркс сбавил скорость, чтобы Ходящая Одиноко могла его догнать. По правую руку от них в лунном свете поблескивало хаотическое нагромождение скал.
— Трое, — шепнул Джек, когда женщина поравнялась с ним.
— Направо, — ответила она.
Обогнув ворота, они спешились, привязали лошадей у входа в узкий проход и с ножами наготове скользнули туда.
На открытом участке посередине скального формирования они обнаружили возле остывшего кострища трех лошадей; обменявшись жестами, они разделились и стали бесшумно подбираться к двум проходам на том конце участка, что был обращен к караульному помещению. Джек вскарабкался для обзора на высокую скалу, индианка осталась внизу, дожидаясь указаний.
Трое мужчин в свободных черных одеждах, рассредоточившись на расстоянии в сотню ярдов, занимали позиции на краю скал. Все трое — со снайперскими винтовками, у одного имелся еще и полевой бинокль.
Указав Ходящей Одиноко на караульного, находившегося слева, Джек мягко спрыгнул вниз и двинулся к чернорубашечнику на центральной позиции.
Индианка бросила горсточку гальки на скалы слева от стража, а как только он обернулся на звук, выскочила справа и полоснула его ножом по горлу. Враг инстинктивно, сильным ударом отбросил ее к камням, вскинул руку к горлу и лишь тогда осознал, что у него рассечена артерия.
Хладнокровно зажав рану, он поднял пистолет, но женщина поднырнула ему под руку, вогнала нож ему под ребра, выпустила рукоять, заткнула ему рот ладонью, а другой рукой выхватила так и не выстреливший пистолет. Противник медленно осел на землю и умер.
Караульный, находившийся посередине, услышал слева приглушенные звуки, потом что-то заскребло по камням позади него, но увидеть он успел лишь метнувшуюся вниз зловещую тень.
Ходящая Одиноко присоединилась к Джеку; вместе они направились к центральному посту, но вместо третьего караульного обнаружили лишь кучку окурков на песке. Они поспешили назад, однако стражник уже вскочил на коня и теперь мчался к проходу. Индианка метнула нож; он звякнул, ударившись о скалу рядом с головой беглеца.
Они помчались за ним, не чуя под собой ног, но, когда добежали до лошадей, чернорубашечник уже скакал по направлению к Новому городу. Джек схватил притороченную к седлу винтовку, выбежал вперед и прицелился в стремительно удаляющуюся фигуру.
Дойл и его спутники осматривали в караульном помещении телеграф, когда в ночи раздались два винтовочных выстрела. Когда они поспешили на дорогу, им навстречу из тьмы вылетели Джек и его спутница, пустившие лошадей в галоп.
— Вперед! — крикнул Джек. — Один из них ускользнул.
Они развернулись и умчались по дороге.
— Джек возвращается, — пробормотал Дойл.
— А то я не заметил, — хмыкнул Иннес.
— Лайонел… — Дойл вопросительно смотрел на него. — Может быть, вам лучше подождать здесь?
— Одному? — возмутился тот, вскакивая в седло с ловкостью ветерана. — Вы что, с ума сошли? Поехали!