Это были далеко идущие планы, для осуществления которых Гардинеру требовалась помощь всей католической партии; но они были вполне осуществимы, если подойти к делу с надлежащим терпением, а терпения ему было не занимать.
Он представлял себе будущее Англии с леди Марией на троне — королевой Марией, истинной и верной защитницей католического дела. Ее воцарение вполне могло произойти при его жизни, и Гардинер не сомневался, что он окажется среди тех, кого она вознесет к вершинам могущества. Ему надлежит быть всегда рядом с королевой — он должен будет научить ее, как избавиться от еретиков. И когда Гардинер представлял себе добрую католическую королеву Марию, ему казалось, что он чует дым от костров Смитфилда.
— Не бойся, мой дорогой Райотесли, — произнес он, — нага добрый друг доктор Лондон выследит всех наших врагов. Я думаю, ты удивишься, когда он закончит свою работу. На этого человека можно положиться.
В каком-то смысле Гардинер был прав. Когда доктор Лондон думал о будущем, он представлял его себе точно таким же, как и Гардинер — на тропе восседает королева Мария, и католики торжествуют победу.
Он был очень озабочен тем, чтоб показать себя добрым католиком, — а разве можно было добиться этого иным путем, как только порадовав католического секретаря короля?
Они подстрелили мелкую дичь, теперь настало время охоты за настоящей.
— Но смотрите, не забирайтесь слишком высоко, мой милый доктор, — таков был наказ.
Лондон, как обычно, подобрал жертвы. На этот раз выбор пал на ученого мужа доктора Хейнеса, который когда-то был деканом Эксетера, а теперь стал виндзорским пребендарием. Но Лондон метил повыше; он подберется поближе к той, кто возглавлял список намеченных жертв. Лондон решил арестовать приближенных королевы — сэра Филиппа Хоби и его жену, а также сэра Томаса Гардена. Он возьмет еще несколько джентльменов и дам, занимавших мелкие посты в свите королевы. Этого будет достаточно.
Он поделился своими планами со своим другом Симонсом, адвокатом, который оказал ему большую помощь в первом деле.
— Здесь вот какая трудность, — произнес хитрый адвокат. — Нам нужны улики, но король не дал своего разрешения на обыск королевских апартаментов.
Доктор Лондон понял, что попал в затруднительное положение. Он знал, что люди, которых он наметил себе в жертвы, интересуются новым учением, но как это доказать?
Сначала он растерялся, но потом, вспомнив способы, которые они с Кромвелем использовали для разгрома монастырей, составил план действий. В конце концов, разве не это имел в виду епископ Винчестерский, поручая опытному в этих делах Лондону подобное задание?
— Надо будет, — сказал Симонс, — найти человека, который даст показания против них. Но такого человека найти непросто.
— Да, наши полномочия ограниченны, — сказал доктор Лондон. — А те трое еретиков, которых недавно сожгли, не упоминали, случайно, имен этих людей?
Симонс пристально посмотрел на доктора:
— Никак нет, доктор.
— Это большое упущение. Не сомневаюсь, что если бы мы захотели выбить из них имена этих людей, то нам это удалось бы.
— Но мы этого не сделали.
— Но ведь существует запись того, что еретики сказали под пыткой, не правда ли?
— Существует.
— И где эта запись?
— Она находится у придворного писца.
— Которого зовут Окхэм. Я его хорошо знаю, с ним легко будет договориться.
— Что вы задумали, доктор?
— Друг мой, нужные нам имена не попали в протокол по чистому недосмотру. Всегда есть способ исправить это упущение.