Он брёл медленно, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь. Одну руку он прижал к животу, а другой хватался за встречные деревья, точно горький пьяница. Сделав ещё с пять шагов, незнакомец остановился и со стоном осел на землю. Жалко его, конечно, но я понятия не имею, что это за человек. Может, он бандит, ушедший от погони. Я его спасу, а он потом меня самого прирежет, что бы я никому о нём не рассказал. Хотя, на бандита он как-то не похож, скорее на вельможу. Может, он сам чудом вырвался из лап грабителей. Пора действовать, иначе и спасать то уже некого будет, и так вон сколько кровищи на одежду повытекло. Я осторожно приблизился к неподвижному телу и сел подле него на колени. Незнакомец дышал сбивчиво, будто ныряльщик, на губах у него пенилась кровавая слюна. Его взгляд блуждал беспорядочно, но он вдруг заметил меня. В его глазах вспыхнула мольба и несбыточная надежда. В памяти мигом всплыли всякие байки о коварных покойниках. Больше всего хотелось прямо сейчас бросится наутёк. Я поежился, но не отступил. Дрожащими пальцами отстегнул с пояса сумку с заветными снадобьями. Со второй попытки выдернул зубами пробку из флакона, запрокинул голову притихшему незнакомцу, с трудом разжал ему зубы и наконец, влил в него бесценную жидкость, стараясь не расплескать. Затем, не раздумывая, откупорил ещё один пузырёк и повторил операцию. С минуту сидел неподвижно, вслушиваясь в дыхание чужака. На всякий случай влил и третий, последний, флакон лечебного зелья. Выждал десяток минут и сам удивился произошедшим переменам. Мертвенная бледность схлынула, прекратилось и судорожное глотание воздуха, теперь грудь незнакомца мерно вздымалась и опускалась, как в тяжёлом сне. Брезгливо морщась, я стянул с незнакомца пропитанный кровью кафтан и взглянул на рану. И точно – там, где должна была зиять кровоточащая дыра, краснел широкий свежий рубец на полживота. Вскоре на щеках раненого выступил даже лёгкий румянец. Теперь он никак не походил на умирающего, скорее его можно было принять за напившегося до чертей и уснувшего где придётся аристократа. Да уж, славно дед своё дело ведал, чуть ли ни мертвеца пара склянок на ноги поставила. Ещё через пять минут «аристократ» отрыл глаза, ощупал шрам на животе, смерил меня взглядом, помолчал минуту, будто что-то припоминая. Наконец, откашлявшись, заговорил.
– Помню, как меня хотели ограбить, пырнули ножом, я куда-то шёл, всё шёл, а теперь я тут очнулся и помирать вроде пока не собираюсь. Это ты, что ли, малец, меня спас?
– Получается - я.
– Как же это тебе удалось? На мага-целителя ты не тянешь, разве что подмастерье, да и то вряд ли, я бы почувствовал.
– Да я ничего такого и не сделал, зелье вам дал, вот и всё лечение.
– Такое зелье немало золота стоит. Что-то не припомню я, что бы деревенские мальчишки с собой лечебные зелья таскали. Откуда бы у тебя подобная вещица?
– Не вашего ума дело – огрызнулся я.
– Не кипятись, парень, не хочешь говорить и не надо, ты меня с того света вытащил, растратил на меня первоклассное зелье и я этого не забуду, уж поверь.
Я попытался было возразить, но спасённый меня перебил.
– И говорить тут не о чем, я маг и в таких делах кое-что понимаю.
– Так вы маг? – не смог скрыть своего удивления я.
– По мне сейчас может, и не скажешь, но я действительно посвятил себя ремеслу разума. Тебя как звать-то кстати, спаситель?
– Тингом кличут.
– А меня Лимель фон Гитон. Вот что, Тинг, рассиживаться мне теперь не с руки. Зелье, которое ты мне дал, полностью притупило боль, частично возместило потерю крови, временно стянуло края раны и всё прочее. Но зелье неспособно само правильно сшить кишки или наложить швы на края раны. Через пару часов, много если через день, действие снадобья закончится, и я умру от внутреннего кровотечения, если всё так и оставить. Поэтому будь добр помоги мне подняться и дойти до твоей деревни или города, откуда уж ты там.
Я подал руку Лимелю, который кажется и впрямь оказался аристократом, тот с трудом поднялся с земли и оперся о моё плечо. Я работал ногами за нас обоих, да ещё и старался не дать упасть пошатывающемуся спутнику, так мы и брели. Чуть ли не на себе тащить этого детину это не налегке бегать, с меня семь потов сошло, прежде чем за деревьями показались знакомые крыши. Мы сразу же отправились к старосте деревни, знахарю по совместительству.