1 Дайте подумать (англ.).
виде синтаксис и, кроме немногих изменений, лексику XVII века.
Хуан Анхель Поло-и-Эррера.
Мадрид, октябрь 1941».
1938
Почти все свое детство я провел в Южном районе Монтевидео. Отец мой был квалифицированным электриком, работал в УТЭ Был он на пятнадцать лет старше моей матери. Я не столько помню черты его лица, сколько его взгляд. Что до его жизни, ничего примечательного я в те годы не слышал. Лишь со временем стал кое о чем догадываться. Вспоминаю, что зимой, приходя с работы, он ложился и читал. Среди его любимых книг были антологии поэтов-романтиков, романы Бальзака, Диккенса, Золя и неизменная, тщательно обернутая книжица, содержавшая биографию Бакунина. По некоторым замечаниям дядюшки Лучо, слышанным мною позже, молодость у отца была бурная. Побывал он и в тюрьме — видимо в двадцатые годы.
Летом, искупавшись в лохани, он надевал полосатую пижаму, шлепанцы, выходил на балкон и, усевшись на низкий плетеный стул, пил мате и курил. Закуривал он одну сигарету за другой и часами потягивал мате, глядя в пространство, пока не стемнеет и в небе не заблещут звезды. У него была привычка высоко поднимать брови и приоткрывать рот с выражением любопытства, которое у других людей мне доводилось видеть, лишь когда с ними кто-то разговаривает. Может быть, он слышал голоса? А может, сам с собой разговаривал, бедный мой папа.
По воскресеньям он водил меня гулять. Это были долгие прогулки, мы шли молча, он держал меня за РУку. Ходили мы в парки Родо и Прадо, кормили голубей, слушали концерты городского оркестра, катались на лодке по прудам. Однажды он повел меня в цирк. Тогда я впервые увидел, как он хохочет, обнажая десны, будто ребенок. Я постоянно чувствовал
Уругвайская компания по электроснабжению.
безмолвную любовь, светившуюся в его глазах, но до словесного общения никогда не доходило. Диалоги наши ограничивались самыми краткими вопросами, на которые оба отвечали односложно. Да при этом еще смотрели в другую сторону.
Я никогда не мог понять, какие обстоятельства соединили его с моей матерью. Она была из Буэнос-Айреса, родилась в богатой семье и жила воспоминаниями своего детства, наполняя ими нескончаемые монологи. Вечно жаловалась на свою жизнь. Очень берегла руки. Читала бульварные романчики в «Ма-рибель», «Для тебя», «Дамы и дамочки». По временам отрывалась от чтения и с тревогой изучала в зеркале свое лицо. Мазалась кремами. Нередко, рассердившись, ничего не готовила на ужин и запиралась в свбей комнате.
Она никогда не бывала со мною ласкова. На улице или перед каким-нибудь гостем порой нежно мне улыбалась или гладила по голове, но наедине со мной никогда этого не делала.
Однажды мой отец упал со столба и остался калекой. Нижняя половина туловища была парализована. За один год он превратился в старика. Скудные сбережения иссякали, а полагающуюся ему пенсию все еще не начали выплачивать.
В кекой-то день мать исчезла из дому. Не вернулась она и вечером. И на следующий день тоже не вернулась. Никогда больше не вернулась.
Мне пришлось бросить школу. Было мне одиннадцать лет.
Через месяц мы получили из Буэнос-Айреса денежный перевод. Она прислала нам пятьсот песо, такую сумму отец, когда был здоров, не мог бы заработать и за три.месяца. Он заплакал. В бессильном горе он ударял рукой по подлокотникам своего кресла на колесах. В эту же ночь он выстрелил себе в рот. Думаю, он сделал это ради меня.
Чрезмерного горя я не испытывал. Просто мне было очень грустно и хотелось покончить с собой. Но горем или отчаянием это нельзя было назвать. Я думал о жизни, о человеке. Впервые думал о Боге. Я стремился хоть немного понять мир.
В нескольких кварталах от домика, который мы снимали, жили дальние родственники отца. Это были очень бедные люди. Они взяли меня к себе. В двух
комнатах многоквартирного дома на улице Рио-Негро нас было семеро.
Тогда я по объявлению в «Эль Диа» пошел наниматься на работу в «Современную аптеку», принадлежавшую галисийцу Лисинио Лобо, который, еще не объяснив мне мои обязанности, обрушил на меня многословную речугу насчет принципов <<ТРУД> экономия, повиновение», каковые были основой его успехов в жизни. И если, мол, я готов придерживаться этих принципов, то под его руководством я выбьюсь в люди, узнаю много полезного и стану стоящим человеком.