И хотя я могла бы стать идеальной копией Вивиан, Шестой не похож на Эдварда, хотя он вполне мог сыграть эту роль. Вивиан платили, ее не обещали убить, и для нее все закончилось тем, что она осталась со своим принцем, а для меня все закончится могилой.
Шестой ответил, но я не поняла ни слова. Тарабарщина какая-то. В школе я пару лет изучала испанский, но уже давно позабыла все, что учила, ну кроме того, как заказать хорошую «Маргариту» в местном мексиканском ресторанчике.
Добро пожаловать во Францию!
Мужчина поклонился, отступил и взмахнул рукой, предлагая нам идти дальше. Что бы ни сказал ему Шестой, очевидно, это было что-то хорошее, так как настороженная улыбка сменилась более почтительным отношением.
Шпильки моих Лабутенов громко цокают по мраморному полу, пока я с помощью походки от бедра изображаю из себя пассию Шестого. Удивительно, что я всегда считала себя обычной, может быть, чуть лучше, чем просто обычной, но в паре с Шестым, я чувствую себя, самой сексуальной женщиной здесь.
Может быть, все дело в том, что я теперь блондинка, а, может, в макияже. Или причиной всему платье за две тысячи долларов, или туфли на шпильках от Кристиана Лабутена за тысячу долларов, или клатч за девятьсот долларов. Чем бы это ни было, я больше не чувствую себя собой.
Я больше не Пейсли, я, правда, Лейси.
Высоко подняв голову, я играю свою роль, как какая-нибудь актриса заслуживающая Оскар.
Надменно, как и все прочие в помещении. Элитарно и эгоистично, не заботясь ни о чем, кроме мужчины, который держит меня под руку, и того, что он может купить мне.
Преграждая нам путь, перед нами появляется еще один мужчина в костюме.
— Простите, сэр, чем могу помочь?
Английский!
Шестой выгибает бровь.
— Единственная помощь, которая мне требуется от тебя, это исчезнуть с моего пути и показать мне дорогу к Сэмуэлю Уинстону.
Черт, он в состоянии сыграть любую роль. И Оскар вручается Шестому.
— Могу я узнать ваше имя?
— Шон Коллинз.
Мужчина исчезает за затейливо украшенными деревянными дверями и почти сразу же выныривает обратно, предлагая нам следовать за ним. Когда мы входим в комнату, я застываю от благоговения. Высокие потолки, массивный камин, пышный декор и сразу два человека в комнате.
На стуле сидит высокомерная блондинка, а возле камина стоит мужчина, напоминающий Кристиана Грея из «50 оттенков серого».
— Мистер Уинстон, к вам мистер Коллинз.
— Благодарю, Уильям, — голос мужчины звучит низко, и в нем отчетливо слышатся властные нотки.
Единственное, что проносится в голове, это наш с Шестым разговор, который состоялся в первый день нашего знакомства.
Самоуверенный. Подражатель Кристиану Грею ведет себя самоуверенно, высокомерно и, наверняка, он, к тому же, засранец.
Когда мужчина поворачивается к нам, у меня с трудом получается оставаться на месте. Черные волосы, блестящие зеленые глаза и аура власти. Из-за пламени, пылающем в его зрачках, он здорово напоминает дьявола.
Как только дверь закрывается, блондинка встает. Поразительно, как похожи их ауры. Обернувшись посмотреть на Шестого, я отстраняюсь. Атмосфера вокруг него тоже изменилась, начав напоминать их, только с меньшей долей самоуверенности.
Как будто началось какое-то соревнование, и совершенно ясно, кто тут с приветом — я.
— Шестой, сколько лет, сколько зим, — выдает дьявол, выходя вперед и наклоняясь к блондинке.
Та улыбается дьяволу, пока тот продолжает идти к ней.
— Может быть, для тебя. Мы виделись месяц назад, — она подмигивает Шестому. — Под именем Эвана Ардена, да?
— Девятый, — Шестой кивает мужчине, затем поворачивается к женщине. — Первая.
Девятый? Первая? Шестой?
— Ха, — звук вырывается у меня непроизвольно. И, видимо, привлекает все внимание ко мне.
Если они такие же, как Шестой, то они отлично осознают мое присутствие, просто игнорируют меня. Я недостойна их взглядов.
Лицо блондинки мрачнеет.
— Уверен, что хочешь обсуждать дела в присутствии своей игрушки?
Шестой пожимает плечами.
— Просто мясо.
На лице блондиночки появляется ухмылка.
— И то правда.
Чудненько. Проведя две недели с психом, будучи его, так сказать, «женой» я по-прежнему мясо.
Мууу.
— Мы что, пропустили заказы? — интересуется девятый.
— Третий мертв, — не тратит времени даром Шестой.
Третий?
В это мгновенье кое-что начинает приобретать смысл, а кое-что, наоборот, его лишается. Третий — именно это слово Шестой произнес, когда увидел тело на столе в морге, ровно перед тем, как похитить меня и взорвать место моей работы.