Обернув пальцы рубашкой, я кладу их на ручку и нажимаю. Дверь приоткрывается, я просовываю ногу в щель и распахиваю ее.
Из душного салона вырывается еще более горячий спертый воздух. Все в салоне грозит обжечь меня.
Внезапно мотор машины оживает, вынудив меня отпрыгнуть в сторону. Ленивый смешок вынуждает меня повернуть голову к задней части машины, где Шестой загружает последний чемодан в багажник с ухмылкой на лице.
— Думаешь это забавно, да? — трюк включения машины на расстоянии совсем не смешон.
— Нет.
— Но ты считаешь, что это было забавно.
— Да.
Я закатываю глаза, хотя он и не может видеть этого за солнцезащитными очками, и протягиваю руку, чтобы почувствовать веет ли воздух из вентиляторов. Воздух теплый, но начинает остывать. Вскоре из вентиляторов вырывается мощный поток холодного воздуха, и только тогда я рискую залезть в кожаный салон.
К счастью, на мне джинсы, так что жуткие ожоги бедер мне не грозят, но я все равно чувствую, как жар от кожаной обивки проникает сквозь джинсовую ткань. Жар овевает мои руки, хотя подлокотники определенно бесполезны.
Шестой усаживается на водительское сиденье и вставляет ключ в замок зажигания, затем захлопывает дверь. Он сидит, откинувшись на спинку, и ничего не делает, ничего не касается.
— Мы чего-то ждем? — спрашиваю я спустя пару минут. — Машина остынет быстрее, как только мы поедем.
— Я жду, пока уедет серебристый седан через два ряда от нас.
Вот мне снова и напомнили, что Шестой всегда в курсе того, что происходит вокруг.
— Ты намеренно пугаешь меня?
Шестой хмыкает и бросает взгляд в зеркало заднего обзора.
— Ты до сих пор не поняла, что все, что я делаю, имеет некую цель?
Я раздумываю над его замечанием, мысленно вернувшись в прошлое. Я оказалась неожиданностью для него, но после того, как мы выехали за город, все, что он делал, имело смысл.
Даже грубости по отношению ко мне служили какой-то цели. Напоминания, что моя жизнь в его руках, и что, если я хочу еще какое-то время походить по земле, я обязана следовать намеченной им схеме.
Серебристая вспышка в зеркале привлекает мое внимание, и я начинаю наблюдать, как серебристый седан двигается к выезду, со свистом проносясь мимо нас.
— Итак, таинственный шпион, что в водителе показалось тебе подозрительным? — интересуюсь я, когда мы оба разворачиваемся, чтобы проследить взглядом за машиной.
— Он сидел в зале прибытия с ручной кладью. Когда мы прошли мимо, он последовал за нами.
На выезде с парковки водитель расплачивается, затем едет вниз по улице.
— Он мог просто сидеть и отдыхать, или присесть завязать шнурок.
— Маловероятно.
Не многовато ли паранойи?
— Неужели настолько маловероятно? Его машина стояла на парковке.
— Так и эта тоже. Ждала нас.
Туше. Что напомнило мне о...
— Ты не ответил... с чего это вдруг нас ждала машина?
Шестой берет ключи с прилавка проката автомобилей, но не заполняет никакие бумаги.
Тишина.
К черту. Ненавижу, когда он включает этот свой режим «неответа на вопросы».
Мы платим приличную сумму, соответствующую неделе парковки, и выезжаем с территории аэропорта. Не знаю, куда именно в Майами мы направляемся, но надеюсь, что там хотя бы будет вид на океан. Мы оказываемся неподалеку от автострады, когда на горизонте начинает маячить голубизна.
Глаза у меня широко распахиваются, когда после автострады мы оказываемся на мосту, и наконец-то показывается океан. На дорожном знаке я читаю: «Майами Бич». Я уже много лет не была на пляже, наверное, еще со времен колледжа. А до того я каждый год ездила на остров Санибэл с родителями, иногда даже дважды в год.
К несчастью, я прекрасно осознаю, что вероятность посещения пляжа равна нулю, но все равно тут тепло, дует соленый морской бриз и солнце жарит так, что все вокруг, кажется, тает. А это именно то, в чем я остро нуждаюсь.
Тихонько захныкав, я бросаю робкий взгляд на Шестого.
— Я трахну тебя так сильно, буду так крепко сжимать твой член, позволю тебе делать со мной все, что только захочешь, если ты позволишь мне провести парочку часов на солнце и поплескаться в воде.
Я глаз не в силах отвести от воды. Прямо перед лобовым стеклом, не так уж и далеко, куда ни глянь, лежит океан.
Может, я могла бы уплыть куда-нибудь к своей свободе. Интересно, сколько человек пытались доплыть до Кубы...
— Я и так могу трахать тебя, когда и как захочу. Так в чем же стимул?
— Сможешь трахнуть меня в зад, а я не буду жаловаться.
Уголок его рта дергается вверх, и он переводит взгляд на меня.