— Как догадалась?
— Потому что ты ведешь себя непринужденно, не тычешь в меня патроном, напоминая, что он предназначен мне, и не рассказываешь, как засадишь мне его в лоб. Ну и, я еще не видела, чтобы ты так улыбался.
Улыбка увядает, удовольствие улетучивается. Он совершенно не рад моему объяснению.
— Права по всем пунктам. Мне нравится беседовать об оружии, — с этими словами он берет в руки один патрон и, как я только что и сказала, тычет им в мою сторону и говорит: — А это все еще предназначено тебе.
— Почему?
— Потому что до тех пор задание не будет считаться завершенным.
— А ты не можешь просто сказать им, что убил меня?
Шестой качает головой.
— Это так не работает.
Я перевожу взгляд на изножье кровати и наблюдаю, как он собирает заполненные магазины и пистолеты и убирает их обратно в сумку.
— Я и так сохранил жизнь твоему хахалю, что противоречит всем правилам.
Хахалю?
— Дигби?
Он кивает.
— Вам двоим было очень хорошо вместе. Он определенно много значит для тебя, — и Шестой вытягивается на кровати, намереваясь поспать.
— Так и есть. Я просто... Я не была влюблена в него так сильно, как думала.
Сон кажется мне неплохой идеей, поэтому я ложусь на спину рядом с Шестым и тяжело вздыхаю. Чувствую себя такой уставшей.
— Но мне не хотелось, чтобы он умер просто потому, что нелегкая свела его со мной.
Шестой поворачивается в мою сторону и внимательно изучает меня своими карими глазами.
— Ты такой странный бескорыстный человек.
— Нет, на самом деле я довольно эгоистична.
Повернувшись на бок, я натыкаюсь на его руку. Надув губы, я поднимаю ее и, прильнув к нему, кладу голову ему на грудь.
Он ничего не говорит, но его пальцы зарываются мне в волосы.
Глава 23
Я оттягиваю край повязки на ноге и морщусь. Так себе видок. Рана подзажила, но я ожидала, что неделю спустя она должна выглядеть лучше.
Всю эту неделю мы почти не выходили из номера, только один раз съездили в продуктовый магазин и за машиной. Нынешнее залегание на дно кардинально отличается от предыдущих.
И под «съездили за машиной» я подразумеваю «угнали». На сей раз, на стоянке нас не ждала готовенькая машина с ключами.
Всю эту неделю Шестой пытался раздобыть как можно больше информации о Четвертом, а я изучала тонкости оружия, начиная с предохранителей и разборки и заканчивая чисткой. Ну, и не стоит забывать о повышенной раздражительности, которая начала развиваться от жизни в четырех стенах, которая грозила поглотить меня.
— Так и должно выглядеть? — я вытягиваю ногу, и Шестой подходит, чтобы осмотреть ее.
Проведя ладонью по внутренней стороне моего бедра, он подхватывает мою ногу и разворачивает ее к свету.
— Заживает вроде неплохо. Болит?
— Боли я почти не чувствую, но все зависит от того, как сильно натянута кожа.
Шестой кивает.
— Так и есть. Сними повязку, пусть рана побудет на открытом воздухе.
Я встаю на колени, кладу руки ему на талию и подлезаю под его повязку, касаясь кожи. Медленно провожу рукой по мышцам его живота, запоминая на ощупь теплое крепкое тело.
— Тогда тебе тоже следует так сделать.
Шестой ухмыляется, обхватывает меня ладонью за шею и, поддев большим пальцем за подбородок, вынуждает откинуть голову. Извернувшись, я целую подушечку его большого пальца и щелкаю по ней языком.
Все говорит о его возбуждении — приоткрытые губы, тяжелое дыхание, затуманенный взгляд темных глаз и животный напор в касаниях. С другой стороны, он может «разогнаться» буквально за несколько секунд.
— Мои синяки не нуждаются в проветривании.
Я облизываю его большой палец.
— Синяки — нет, а вот рана под рукавом — да. Будет лучше, если мы это снимем, — и я снова дергаю его за футболку.
— Тебе что, скучно? Хочешь, чтоб я вставил тебе?
— Если ты в состоянии сделать это.
— Я всегда буду справляться с этой задачей.
Я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь ему.
— Тогда почему сопротивляешься?
Обычно после такого он набрасывается на меня — его руки и губы успевают повсюду, он накрывает меня своим телом, трется бедрами.
— Потому что с этим придется обождать.
— Что случилось?
— Наводчик. Нам нужно навестить его, — поясняет Шестой. Я вздыхаю и отстраняюсь, но Шестой дергает меня к себе, так что наши рты оказываются в миллиметрах друг от друга. — Но по возвращении мы вернемся к этому разговору.
Я расплываюсь в улыбке.
— Эта идея мне по душе.
***
И мы снова отправляемся в стриптиз-клуб, правда, на сей раз оставляем машину на подземной парковке и входим в здание, минуя парковщика. Также мы не стали одеваться изыскано, надели повседневную одежду. Просто чтобы прикрыть раны.