Подойдя ко мне, спросил – Ты помнишь, где кладбище? – Не помню, заросло всё. А зачем вам кладбище? – Там мой дед похоронен и родители там – Наши здесь не хоронили – Я не Шестов Филипп Иванович, я Сытин Виктор Семёнович. Мы с Филиппом были друзьями. Он утонул в озере. Я взял его документы и уехал учиться. У него было направление в техникум. Мои родители были осуждены в сорок пятом за антисоветскую деятельность – Сначала я подумал, что он сошёл с ума – Ты не думай, я нормальный. Пошли на озеро.
– Я место помню – Уверенно сказал дед. И уверенно пошёл впереди. – По дороге я думал, что у деда крышу всё - таки снесло. Вчера выпили без меры. В его - то возрасте. Вышли к небольшой бухточке с песчаным пляжиком - Вот здесь мы разделись. Плавали, плескались. Я на берег вышел, оглянулся – Филиппа нет.
Он сел на траву, я сел рядом. Молча, смотрели на озеро. С Востока дул прохладный ветерок. Маленькие волны плескались на серый песок бухточки, на мощные стволы деревьев, стоявших вплотную к воде – Ты всю жизнь здесь живёшь? – На Дальнем Востоке плавал – Теперь здесь будешь? – Возле самого берега плеснула большая рыба. – На что здесь жить. Работы нет. – В таких местах работы нет! В Германии такое представить невозможно. – Вы долго в Германии жили? – Долго. Я в той Европе всю жизнь – Там хорошо? – Что такое хорошо, по-твоему? – Я задумался. Филипп, не мешая мне, смотрел на воду озера. – Ну, наверно, когда у тебя есть то, что ты хотел. – Ага, получил, и больше ничего не хочется. – Я промолчал. – В Европе хорошо, удобно, но мне от той Европы тошнит. Я свой путь в Европу вот здесь начинал, вот в этой бухточке. Когда понял, что он утонул, стало страшно. Потом осознал, что его нет, и не будет. Он мне перед этим рассказал, что сегодня в Москву уедет, документы показывал. Нашел его документы, взял его сумку, его одежду. На станции спрятался в поезде. В городе переоделся и приехал в Москву. Окончил техникум, поступил в институт. Работал в Г.Д.Р., женился на немке, двое детей… Слушай, мы рыбу ловить будем? – Я быстро сообразил две удочки. Закинули. Ни одной поклёвки. – Сергей, у нас есть? – Я достал бутылку и два стакана, разлил. Вспомнил, отрезал два куска колбасы и хлеб – Как мне все-таки вас называть? – Называй Филипп Иванович, я и сам себя так называю. Давай за Филиппа. Да будет земля ему пухом. – Выпили – Между первой и второй промежуток небольшой – Сказал Филипп Иванович и налил – Давай за его бабушку Настасью Дмитриевну, она одна его растила - Выпили. Молча смотрели на пронизанную солнцем, прозрачную воду озера. – Вы про ваших родителей не рассказали – Через несколько дней поле того как я уехал барак загорелся. Семь человек сгорели. Я через несколько лет узнал об этом. – Выпили за родителей. – У меня клюнуло, успел подсечь, вытащил здоровенного карася. Наловили больше десятка карасей. Солнце уже было в зените. Филипп Иванович лёг на траву и заснул.
Проснувшись, Филипп Иванович спустился к воде, умылся. Я спросил – Пойдём домой или половим? – Давай ловить – Клевало так, что поговорить было некогда. Наконец Филипп Иванович сказал – Всё. Я устал. – Открыли вторую – Если – бы меня сейчас жена и дети видели и наши разговоры слышали… - Весело сказал Филипп Иванович – А что мы такого делаем? – Нормально мы рыбалим, о важных вещах говорим. А для них это глупость и дикость – Он сделал паузу, подбирая слова – Мы с тобой, вот такие, как мы сейчас есть, дикари, идиоты. Я в ту Германию больше не поеду – Как не поедешь. У тебя там жена, дети. – Не наши они, не русские – Я решил молчать, выпил человек. Бывает. -
Пока поднялись на сопку, стемнело. Внизу стали загораться огни посёлка. – Сколько вашему посёлку лет? – В конце восемнадцатого века люди уже жили на этом месте – Господи. Какая красота. Если-бы я к тебе на базаре не подошёл…. - В Германии ведь тоже красивые места есть – Там природы нет. Всё сделано человеком. – Человек тоже часть природы – Там он это не чувствует. Он в им созданном, удобном мире живёт – Я бы там хотел пожить – Ты бы там с тоски повесился - Громко заиграла весёлая музыка. Филипп Иванович нажал кнопку, послышался строгий, серьёзный голос. Филипп Иванович ответил, чётко выговаривая слова и отключился. – Жена беспокоится? – Не очень она беспокоится, позвонила для приличия. Жена должна беспокоиться о муже. – Серьёзная женщина, по голосу слышно – Ну её к чёрту -
Пока опускались с сопки, взошла Луна. Филипп Иванович остановился возле моего дома. Смотрел на залитый лунным светом пустырь – Серёжа, это чья земля? – Ничья – Я здесь дом построю – Иваныч, пошли домой – Он посмотрел на меня злыми глазами, потом ухмыльнулся – Думаешь, погнал дед – Ничего я не думаю – Он с укором, с обидой глянул в мои глаза.