Я спать. Время второй час. Фонарь светит. Он сейчас опять сделает мою комнату сказочной после того как потушу свет.
21 сентября. Четвертый день моего отшельничества.
Мне снился красивый сон. Мне снился двор моего детства. Я возле дома моей бабушки. Шел снег. Я ребенок и извалялся в снегу. Темнело. Бабушка ласково меня ругала и звала домой. Проснулся ближе к обеду. Был весь день под впечатлением сна. Я уже забыл лицо своей бабушки. Забыл сколько лет прошло со дня ее смерти. Но во сне она явилась мне как живой.
22 сентября. Пятый день моего отшельничества.
Вчера поздно вечером произошло нечто странное. Улица из окна моего второго этажа обычно тихая и безлюдная в этот раз наполнилась звуками музыки. Какая красивая музыка, и какая странная. Такой очаровательной музыки мне не приходилось слышать никогда в жизни. Звучание становилось громче и громче и вот уже раздалось под самым окном. Играли скрипки и духовые инструменты. Я выглянул в окно и увидел их... музыкантов. Впереди шли трубачи одетые весьма старомодно во фраки с бабочками и в цилиндрах. Они пританцовывали в такт и раскачивались из стороны в сторону. За трубачами ехал кабриолет, запряженный двумя лошадьми. Его занимали скрипачи. Одетые во фрак они подыгрывали трубам и вместе создавали нечто божественное. Лица скрипачей скрывались за распущенными волосами. За медленно двигавшимся кабриолетом следовали девушки. Они танцевали. Одетые в старомодные платья 19 века они двигались с восхитительной грацией и синхронностью. Их стройность, изящество и эстетика танца, а также чудесная музыка заставили меня замереть на месте и наслаждаться. За девушками шли разнообразно одетые и странные люди. Они тоже танцевали, пытаясь подражать впереди идущим девушкам. Среди них был шут в лосинах и остроносых башмаках. Его голову украшала шутовская шапка с колокольчиками. Рядом с ним танцевал баварец в шортах и подтяжках. Один из танцующих был в платье европейского образца 18 века и в огромном парике. Другой носил брюки в полоску и большей цилиндр на голове. Рядом с ними танцевала монашка в головном уборе с белыми отворотами. Все это странное шествие протанцевало в свете фонаря и скрылось в темноте улицы. Музыка становилась тише, пока, наконец не затихла. Я не мог прийти в себя до утра, и только с рассветом удалось уснуть.
22 сентября. Вечер.
Что- то подсказывает мне, что они опять придут. Уже стемнело. Люди спят. Я потушил свет в квартире и прислушиваюсь. Под впечатлением от вчерашнего ничем сегодня заняться не смог. Мне кажется, что я уже не смогу жить без той мелодии. Пробило двенадцать . Я открыл окно... и я услышал. Та же чарующая мелодия. Выглянув из окна, увидел мужчин с трубами и в цилиндрах. Они шли и раскачивались все как один в завораживающем танце и при этом восхитительно играли. Они приблизились. Их музыка еще больше восхищает меня. Трубачи поравнялись со мной, и казалось, никого не замечают, углубившись в игру, но один из них посмотрел на меня. Это мужчина с большими (как у Ги де Мопассана) усами и розочкой в петлице. Его взгляд добр, и он дружески подмигнул мне. Проследовал кабриолет со скрипачами. Длинноволосые скрипачи играют неземную мелодию. Следом идут девушки, их танец грациозен и красив. Вместе с музыкой их необычный танец сводит меня с ума. Какая неземная грация. Я ощутил на себе взгляд одной из девушек. Меня будто дернуло током. Ее лицо красиво и необычно. Похожа на спутницу Мессалины с картины Бердслея. И она мне улыбалась. Баварец посмотрел на меня и тоже подмигнул. Мужчина в парике сделал мне поклон, а парень в полосатых брюках, поприветствовал меня, приподняв свой цилиндр. Пройдя мимо, музыканты и танцующие скрылись в темноте улицы. Их музыка затихла.
23 сентября. Шестой день моего одиночества.
Я понял, что хотят от меня танцующие. Они хотят забрать меня с собой. Забрать в темноту ночи и неизвестность. Я жду вечера. Я пойду с ними.
Вечер.
Окно открыто. Я слышу их пленительную музыку, вижу танцующие фигуры трубачей. Они вышли из темноты на свет фонаря. В гротескном танце приблизились к моему окну. Мужчина с усами опять подмигнул мне и кивком головы пригласил присоединится. Другие трубачи тоже кивнули мне, приглашая занять место среди них. Скрипачи на кабриолете сделали мне поклон. Их обрамленные длинными волосами лица бледны и красивы. Девушка с картины Бердслея опять улыбается мне. Не прекращая танца, на меня посмотрели и другие девушки. Все они прекрасны. Их красота из другого мира. Они улыбаются и зовут меня. От этой музыки, танцев, лиц и улыбок я нахожусь в каком-то мистическом экстазе. Я иду к ним. Шут с колокольчиками делает мне жесты руками (идем же). Все. Прощай комната, прощайте книги, прощай моя прошлая жизнь. Прощайте навсегда...
Ну, вот и все. Это была последняя запись в дневнике Эдика. Больше мы его никогда не видели. От себя могу добавить только то, что являясь совой по биоритму, ложусь спать после полуночи. В основном читаю или с женой смотрю фильмы. Но ни я, ни моя жена не можем припомнить, чтобы среди ночи за окном раздались звуки музыки проходящих мимо музыкантов