Вечерело. Я качалась в гамаке, подвешенном между двумя пальмами. Было не жарко и не холодно — в самый раз. Ветерок откуда-то приносил приятный аромат цветов. Журнал по садоводству, не смотря на поразительное обилие интересных статей, читался лениво и медленно.
На животе у меня стояло блюдо с вкуснейшими местными плодами. Нежная мякоть, абсолютно безо всяких семечек, таяла во рту, наполняя его вкусом арбуза, малины и апельсина одновременно с легким оттенком меда и корицы. Как бы его назвать? Что бы получилось экзотично. Рамин? Лапам? Курум? Точно, пусть будет курум! Очень подходит к его сути.
Объестся курумами ничего не стоило. Я съела их уже штук двадцать. Мне было хорошо. Под мерный шум волн глаза уже начали слипаться, как неожиданно я заметила незваного гостя.
Он устало брел по песку в полосе прибоя. Совершенно босой. Дорогой светлый костюм был порван и окровавлен. Испачканная рубашка висела лохмотьями. На шее болтался огрызок галстука. Пиратская повязка уехала на лоб, открыв совершенно целый и невредимый правый глаз. В руке шевалье держал за горлышко половину бутылки.
Не дойдя до меня, он задумчиво зашвырнул остатки бутылки в воду и плюхнулся в песок. Обхватив колени руками, Серж уткнулся в них головой и обмяк. В прорехе рукава показалась свежая царапина,
Устал, бедный! Должно быть, опять с кем-то дрался. Надо будет обработать ему раны, а то инфекция попадет…
Что бы привлечь внимание, я запустила в шевалье курумом:
- Попробуй, очень вкусно!
Серж дернул плечом. Однако, через некоторое время, поднял голову и обернулся:
- Я утопил машину в море, - доверительно сообщил он, - она так булькала, когда тонула... Ты себе не представляешь!
- Позади меня есть дом. - ответила я. - Там можно переодеться и прилечь. Есть хочешь?
Шевалье скривился и неопределенно махнул рукой, что, вероятно, означало отсутствие аппетита. Потом он нехотя встал и нетвердой походкой направился в дом, где картинно рухнул на веранде на кровать. Поднявшись к нему через пять минут, я обнаружила, что он сладко спит беспробудным сном, так же ничком, как и упал.
* * *
Был поздний вечер. На темном бархате неба зажглись крупные яркие звезды. Тихо шелестел прибой. Я сидела на бревне у костра и задумчиво смотрела на огонь. Бытует мнение, что не него можно смотреть бесконечно. Кажется, что так оно и есть. Мысли в голове отсутствовали, на душе тоже было непонятное запустение, как у человека пережившего бурю. Но с приятным оттенком, когда я вспоминала, что шевалье рядом, и продолжает спать на веранде. Будить его или не будить? Вот в чем вопрос. И проснулся ли он в реальности?
Со стороны дома послышался шорох. Взлохмаченный сонный Серж спускался ко мне, завернувшись в плед с кровати, изобразив из него что-то наподобие римской тоги. Судя по всему, это и была вся его одежда. Он сел на бревно рядом со мной и некоторое время молчал, тоже глядя на огонь.
- Говорят на него можно смотреть вечно, - наконец изрек он, словно прочитав мои мысли.
И, оглядев свои обнаженные части тела, не закрытые пледом, добавил:
- Я весь изранен и срочно нуждаюсь в медицинской помощи.
- Давай посмотрим, - ответила я.
Шевалье протянул мне левую руку, свободную от пледа.
Лечить царапины во сне, как и одеваться, гораздо легче и приятнее. Достаточно провести по ним пальцем и они тут же заживают и исчезают.
- Не больно? – поинтересовалась я, проводя ладонью по очередной ссадине.
- Приятно, - отозвался Серж, - и немного щекотно, но я потерплю.
Он как будто слегка покраснел или это просто был жар от костра, я не разобрала.
Когда с руками было закончено, стало ясно, что для осмотра спины и груди, плед с них придется снять. На этом месте, шевалье, вдруг, замялся и застеснялся, чего я от него никак не ожидала. У него задрожали руки, и он зачем-то отодвинулся от меня.
- Я сделаю так, что боли не будет! - постаралась успокоить его я, думая, что он скрывает от меня, как минимум, вырванную печень и поломанные ребра.
Серж, с трудом, сглотнул, вздохнул и как-то безвольно сдернул с плеча плед. Я почему-то жутко за него испугалась и боролась с желанием немедленно зажмуриться. Но… печень, ребра и все остальные внутренние органы оказались на месте. На коже было несколько смачных царапин, ссадины да синяки. Вот и все… Тем не менее, шевалье каждый раз вздрагивал, когда я к нему прикасалась. Положив руку ему на спину, я почувствовала, что его сердце бьется так же сильно и часто, как у пойманной птицы. Что-то явно происходило, но я гнала от себя мысли о том, что эти эффекты вызваны мной. Мне было спокойней думать, что он просто боится.