— То есть, давайте подытожим. — ещё тише проговорил Томас, разглядывая мыски своих сапог. — Я буду кем-то вроде наёмного убийцы, приставленный, как пёс к сыну Меча?
— Да. — холодно и чётко выговорила женщина без капли смущения.
— А моего мнения вам не хотелось спросить? Сколько бы вы не трепались о свободе моего выбора, Вы и только Вы, решили всё за меня, превращая в убийцу!
— Чего же ты хочешь? — холодное спокойствие наставницы стало уступать место такой же холодной ярости.
— Я не хочу убивать людей!
— Где ты здесь людей-то нашёл?! — холодно усмехнулась она, не сводя с него взгляд.
— Все равно не хочу убивать по приказу, без разбора.
— А как же ты собрался служить? Ты сам согласился на это. — казалось, и без того огненные волосы Иглы, вспыхнули пламенем.
— Вы мне даже не оставили выбора!
— Выбор у тебя был.
— Какой? Умереть или сдохнуть?
Женщина колоссальным усилием воли держала себя в руках, плотно сжав губы, цедила слова.
— Всё уже решено.
— А меня это не устраивает! Не позволю решать за себя! — взорвался Томас, а потом, резко развернувшись, на пятках скрылся в дверях академии.
Оставшись одна, Игла ещё долго сидела в задумчивости, разглядывая закатное небо. Кое-где на нем уже показались особенно яркие и нетерпеливые звёздочки. Наконец, женщина закрыла лицо руками и глубоко судорожно вздохнула. В подступающей темноте с превеликим трудом можно было разглядеть, как его исказила гримаса боли, душевной муки.
— Ненавижу. — тихо прошептала лелла, сцепив руки в замок, резко выпрямившись, а потом исчезла, заставляя мироздание гадать: кому же она адресовала эти слова? Небу, звездам, Томасу, прошлому или жучку, одиноко летящему в воздухе по своим делам?
"Томас, ты даже не представляешь, что со мной недавно произошло! Мне сегодня ночью приснился ты. Мы с тобой пообщались, ты даже прочитал мои письма, не знаю, как я не умерла тогда со стыда. Хотя во сне ведь нельзя умереть, да?
А потом ты сказал, что расстался с Волной. Неужели это правда? Тебе наверное сейчас так больно… А мне почему-то так стало легко, даже Сэм отметил перемену в моем настроении.
Не знаю, правда на что я надеюсь… Там во сне, я говорила тебе, что ты со всем справишься, но на самом деле, мне бы очень хотелось, чтобы ты просто вернулся домой.
Вернулся ко мне…
У меня всё относительно хорошо, однако Сэмюэль стал вести себя очень, как бы сказать…раслабленно, будто наш с ним брак — дело решеное. Меня это расстраивает и пугает. Если он сейчас позволяет себе такие выходки, то что будет, когда мы обвенчаемся?
Сэм уверяет, что тогда, он просто много выпил на приёме у моего отца, однако мне кажется, что этот человек всегда является таким.
Что тебе снилось этой ночью?
Твоя Софи.»
Томас долго не мог заснуть, переворачиваясь с боку на бок, пока не получил гневное ругательство Слюды. Маг видел, каким опустошенным Огонь вернулся в комнату, но, следуя принципу, ничего не стал спрашивать.
Вскоре сон пришёл.
Томасу снилась она. Нет, не его мать со своей печальной доброй улыбкой, а искренняя, чувственная Софи. Уже которую ночь, не считая прошлой, парню снилась она, старательно что-то пишущая за своим столом. Он не мог подойти, просто часами наблюдал за её работой…
— Игла просила передать, что ждёт тебя на занятие. — бесцеремонно растолкал Слюда Томаса с утра.
Чуть приоткрыв глаза, юноша отмахнулся.
— Передай ей, что может не ждать. — надо было видеть, как расширились в ужасе глаза Слюды.
— Ты серьёзно?
— Да. — твёрдо заявил Томас, полностью просыпаясь и потягиваясь в кровати. — А ты чего так рано встал?
Но Слюда, выбрав между двух зол, уже ретировался к одному из них.
Томас встал, покормил Востока, а потом, взглянув на часы, вновь лёг в кровать. У него было ещё два с половиной часа на сон.
— Вставай и собирайся на занятие. — вновь разбудил его холодный голос. Над юношей высилась Игла в своей излюбленной чёрной мантии, глаза женщины готовы были метать молнии.
— Не имею желания. — хрипло проговорил Томас.
— Вставай, иначе вылетишь в окно. И я вполне серьёзно. — проговорила лелла, в доказательство своих слов поднимая руки для заклинания.
Томас быстро сел в кровати, хмуро взглянув на наставницу изподлобья, взглядом отсекая мнущегося за её спиной виноватого Слюду, глубоко вздохнул, потянулся и встал.