Нет, нельзя сказать, что родители холодны к своим детям. Они тоже любят их, но эта любовь не идет ни в какое сравнение с любовью к своему партнеру.
Стоит упомянуть, что описанное выше считается общепринятым мнением, однако исключения из правил тоже бывают.
Глава 5. Семья.
Rod Reinum35
Глава 15
Спустя неделю Юстас поправился настолько, что его аура приняла светло-зеленый цвет. Он мог теперь сам, без помощи другого, передвигаться по замку. У Томаса больше не было предлога оставаться у него, прячась от жизни вокруг. А жизнь прямо-таки кипела.
Волна закончила школу, приступая к индивидуальным занятиям, являясь протеже своего отца. Бард все еще пребывал на подписании мира уже у вампиров. А София, София также тихо угасала, чувствуя себя совершенно одинокой, но как ни странно девушка понимала и принимала сложившуюся ситуацию.
За эту неделю боль и жажду сдерживать стало просто невыносимо. Боль накатывала волнами, но скрыть ее было возможно, а вот жажда… Жажда присутствовала в каждом вдохе и выдохе парня. Он буквально жил ей, страшась ее.
В утро нового дня Томас все же решился зайти к Софии. Ему было страшно увидеть ее в еще более плачевном состоянии, но он решился.
Пребывая в достаточно мрачном настроении, кривя губы при очередных вспышках, он однако заставил себя выглядеть чуточку благодушнее, заходя в комнату.
Вопреки всему София осталась такой же, какой Томас ее и запомнил неделю назад. Девушка спала, и юноша тихо, стараясь не шуметь, прокрался по комнате и присел на краешек кровати, вглядываясь в лицо спящей. На нем застыло умиротворение, грудь спокойно поднималась и опускалась, длинные черные волосы разметались по подушке, рисуя причудливые узоры. Сосредоточив свой взгляд на чуть приоткрытых губах Софии, Томас раздумывал: разбудить ли ее ему сейчас или же тихонько уйти, притворив за собой дверь.
Тут девушка дернулась во сне, ресницы ее дрогнули, свидетельствуя о скором пробуждении, и не прошло и пяти секунд, как София резко села на кровати, в ужасе округляя глаза, ударяясь лбом о лоб Томаса. Юноша застыл, стараясь не шевелиться: те самые губы, на которые он недавно смотрел, оказались всего лишь в нескольких милиметрах от его рта. Горячее прерывистое дыхание девушки обжигало, а глаза, как две плитки шоколада, обещали другому все: от райского наслаждения до горечи на языке.
Томас старался не дышать, София тоже замерла.
Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, не отводя взгляд.
Софи пошевелилась, вытащив из-под себя затекшую ногу и, невольно покачнувшись, еще сильнее сократила расстояние между парнем.
Томас широко открыл глаза.
Что происходит? — попытался собрать он разбегающиеся мысли воедино. — Что я делаю?
Неужели это случится? — с каким-то даже облегчением подумал он.
Но тут пришла боль.
Приступы участились, и юноша невольно скривился, подавляя стон.
Он разорвал зрительный контакт, и, как будто очнувшись, София отстранилась, возвращаясь на подушки.
Она полувопросительно смотрела на него, то ли требуя объяснений, то ли пытаясь найти в парне признаки недовольства ею и только что произошедшей ситуацией.
Томас перехватил ее взгляд. Боль еще не прошла.
— Меня подсадили на наркотики… — на выдохе произнес он, сложившись пополам, оседая на пол.
Лицо Софии стремительно поменяло выражение.
— Что?! — чуть ли не прокричала она, буквально сваливаясь с кровати на пол рядом с ним. Как бы ни было девушке больно, сейчас ей было не до этого.
— Я выпил кровь вампира… — попытался дать объяснение Томас.
— Что?! — чуть тише спросила девушка, но так и не получила ответа. — Ты не такой, как твой отец… — прошептала София, кладя руку ему на плечо.
— Мой отец хороший, но слабый человек. — прошипел Томас, недоумевая, почему приступ еще не прошел.
— Значит ты сильнее.
— Не знаю, не было случая провериииить… — протянул последнюю гласную юноша, содрогаясь от еще одного нового приступа боли.
Его руки тряслись от перенапряжения, на лбу выступил пот, а перед глазами стремительно, будто на карусели, крутилась комната фиолетово-красным вихрем.
София в панике сделала единственное, что пришло ей в голову: крепко обняла Томаса, прижимая его к себе так сильно, как могла.
С трудом удерживаясь в сознании, не давая боли и жажде крови поглотить себя, юноша ухватился за этот спасательный плот, крепко сжимая ее в своих объятиях. Там он утихомирил карусель в своей голове, и боль понемногу начала отступать.