Они разжали руки почти одновременно.
Парень с девушкой застыли друг напротив друга на полу комнаты возле кровати.
Томас остро ощущал довлеющую над ними тишину: он должен был это сказать, но очень этого не хотел.
— Твой брат стал сегодня магом. — выдавил он из себя слова: раз сообщать новости, то все разом.
Ахнув, София прикрыла рот рукой, позже возвела глаза к небу, шепча молитву. Томас почувствовал, что больше здесь не нужен, не нужен девушке, чтобы справиться с этой информацией.
Уходя, он тихо прикрыл дверь.
Оставшись в одиночестве, забравшись в кровать, София горько заплакала.
Теперь я останусь одна! — шептала она, — Боже, спаси и сохрани меня и дай мне сил выжить!
Юстас точно не вернется с тобой! — насмехался над девушкой другой голос в голове.
— Листок, забытый Томасом Барлоу на столе в особняке в Сомбрио~
Чисто структурировать мысли:
Юстас стал магом. Я вижу, что мальчику нравится этот мир. Понимаю, что когда дело дойдет до открытия портала, то софиин брат приложит все усилия, чтобы остаться в Рейнюме. Софи точно вернется домой, там семья, которая ждет ее возвращения. Там же ее знатная и богатая жизнь. Ее жизнь и ее мир.
А я… А я?
А я не знаю…
Рейнюм так отличается и в то же время так похож на мой мир, но мне кажется, что здесь мне будет лучше. Здесь я легко дышу, чувствую свободу и некоторое опьянение неизвестностью. Тысячи путей открываются передо мной…
Да и за Юстасом надо будет приглядеть, надеюсь, Софи меня поймёт. Я бы может и хотел вернуться, но матрос без корабля не матрос. Даже если родители девушки пристроят меня на какую-нибудь эскадру, я буду обязан им, а Софи снова станет госпожой. Опять возникнет барьер статуса, а мне так нравится общаться с ней на равных. Она очень милая, приятная и живая. Думаю, что она, возможно, единственная, кто меня понимает сейчас.
*что-то беспорядочно зачеркнуто*
Голова сейчас идет кругом…
Я слишком много сейчас копаюсь в себе, слишком остро на все реагирую, часто даю волю гневу и ярости. Не думаю, что это нормально. Я будто кролик, забившийся в угол своего организма, обезумевший от чего-то большого и непонятного, наваливающегося на тебя. Я задыхаюсь под натиском всевозможных ощущений и не знаю, как ими надо управлять и контролировать.
А при виде Волны вовсе теряю голову…
Когда вижу эту девушку, в голове будто взрывается фейерверк чувств. Я хорошо помню, как описывали остальные матросы своих спутниц на корабле: стройные, длинноволосые, пышные волосы и, обязательно, формы, глаза горят огнем.
" Львица!" — как-то емко описал таких боцман.
Теперь я хорошо их понимаю. Волна как раз такая. Она как огонь, как вода, как бушующий океан или незатухающий пожар. Рядом с ней в меня будто ударяет молния. Чувствую себя напряженным и… не в себе. Боюсь, что совсем скоро пропаду в этом огне.
*написано на обороте страницы*
Меня заставили выпить кровь вампира… Теперь я чувствую жажду и боль. Приступы боли усиливаются с каждым днем. Все гораздо хуже, чем кажется другим, а мне страшно признать правду. Я знаю, что делает жажда с человеком, видел своего отца… Я очень боюсь стать таким же.
Думаю, что скоро не смогу терпеть, не знаю, что буду тогда делать. Легче умереть, чем позволять этому «наркотику» управлять мной…"
Сильнее всего в своей жизни сейчас Томас хотел закрыться и спрятаться ото всех и вся. Он не хотел мучиться и не хотел, чтобы другие видели его слабость.
Но в коридоре второго этажа юноша наткнулся на Юстаса, который с непривычным для него выражением лица, глядел себе под ноги. Мальчик был взволнован, обеспокоен и странно застенчив.
Приблизившись к Томасу, Юстас неожиданно сильно уткнулся головой в его живот и с трудом обхватил молодого матроса маленькими ручками.
— Софа меня ненавидит… — прошептал он, глотая слова.
Томас вздрогнул, неловко сжимая руками плечи мальчика.
— Почему ты так решил? — спросил юноша, когда Юстас отстранился от него.
— Она же ненавидит магов! — чуть не плача, умоляюще взглянул на него мальчик, будто бы взглядом прося Томаса изменить мнение Софии.
— Она тебя не возненавидит, — уверенно успокоил его тот.
Прибьет, наругает, но не возненавидит.
— Просто поговори с сестрой, уверен, она все поймет. Она любит тебя, Юстас, и я уверен, что продолжит любить любым.
Юстас слабо кивнул.
А Томас почувствовал, как на его глазах начинают выступать слезы. Он не плакал со смерти мамы. Слезы насторожили и напугали юношу. Он не ждал, что такой детский, наивный страх быть отвергнутым, остаться в одиночестве без любви, настолько сильно проникнет и в его душу.