Томасу стало жаль не Юстаса, а себя. Только сейчас он осознал, как сильно ему не хватало простой семейной поддержки все это время.
В то же время прежний Томас, Томас — чугунный чурбан, нашептывал у нынешнего в голове: Слезы — это слабость. Ты слаб и беспомощен. Ждешь жалости от других? Жалеешь себя? Плачут по себе только тряпки, сильные идут и делают.
Парень сжал зубы, а потом крепко обнял удивленно наблюдающего за ним Юстаса.
— Иди, иди, поговори с сестрой. — подтолкнуть он его к дверям комнаты, а сам замер на месте.
Оставшись в коридоре в одиночестве, Томас закрыл глаза, вытер выступившие слезы и помотал из стороны в сторону головой, выбивая из нее плохие мысли.
У него получилось. Грусть ушла, но на ее место вернулись уже ставшие давними знакомыми боль и жажда. Томас сцепил зубы, пробормотав про себя парочку морских проклятий, сжал пальцы в кулак и ударил им по ближайшей стене.
Ха, еще одно проявление слабости! Не можешь справиться с собой. Совсем как твой отец!
И красный туман стал сгущаться в его голове. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы не Волна, вынырнувшая из смежного коридора. Притормозив около Томаса, внимательно вглядевшись в его лицо и сделав вид, что не замечает красных глаз, скривившихся губ и сжатых кулаков, она радостно пропела.
— Сапьянты36 приехали. Пойдем встретим!
И, не дождавшись ответа, взяла юношу за руку и плавно, но быстро двинулась к лестнице.
Томас несколько раз моргнул, но все-таки дал девушке себя увести.
Туман отступал…
На улице около входной двери стояли два мага. Если при виде первого Томас широко улыбнулся, то вид второго исправил улыбку в кислую мину.
На крыльце стояли Копье и Ятаган.
Мальчишка, как только входная дверь распахнулась, тут же прошмыгнул в дом, чувствовал в нем он себя свободно, будто бы был у себя. Ятаган же галантно поклонился Волне, отчего девушка застенчиво улыбнулась, подал ей руку, и пара двинулась следом.
Поравнявшись с Томасом, маг, смерив его взглядом, задумчиво протянул.
— Так к мамочке хочешь, что аж слезы наворачиваются?
Томас, не раздумывая, сделал шаг вперед и врезал все еще скалящемуся Ятагану прямо в скулу, потом развернулся и нарочито медленным шагом зашел в дом первым.
— Сам не расплачься, волшебный ублюдок. — отпарировал он.
Если бы юноша обернулся, то успел бы заметить, как Волна, кинувшись к Сапьянту, удержала того от болезненной мести обидчику, а ее волосы нежно прикрыли тому глаза, мешая что-либо разглядеть.
Молодой матрос просидел в комнате до вечера. На недолго к нему заглядывал Юстас. Лицо мальчика искрилось радостью. Еще бы, София не только не ругалась, но даже поддержала его.
Весь остаток дня Томас посвятил чтению книг. На этот раз литература была не о Рейнюме, а о контроле магом своей силы. Парень заметил книгу случайно, когда при очередном приступе упал на пол, уткнувшись лбом в ее твердый переплет. Видно он когда-то взял книгу в библиотеке, но так и не удосужился прочитать, забыв о ней.
Углубившись в чтение, юноша обнаружил, что контроль силы у магов очень похож на то, как человек контролирует свои эмоции.
Может это поможет мне сдержать себя?
Перевернув очередную страницу, молодой матрос нечаянно провел рукой по краю страницы. На уже пожелтевшем, но все еще чистом листе бумаги отпечаталась капля крови. Томас задумчиво вгляделся в нее, смутно сознавая, что видит.
А потом его сознание взорвалось…
Беспрепятственно выйдя за ворота, он быстро зашагал по улицам города. Жажда сама вела его, а боль задавала темп.
Не осознавая, куда он идет, Томас просто двигался вперед, изредка петляя между домами.
Вечерний Сомбрио был прекрасен. Сотни плывущих в воздухе шаров света создавали атмосферу вечного праздника. Балконы и окна домов были усеяны разнообразными, в частности светящимися, растениями. Томас завороженно смотрел на них, полностью отпуская контроль над телом, уплывая из реальности в неосознанность. Все великолепие желтого и оранжевого цветов в его мозгу оттеняла красная завеса, которая подобно сиреневому воздуху действовала на него, управляла им.
Очнулся он у границы с Дарквеном. Подходя к ней, Томас уже знал, кого увидит, но не мог противиться жажде.
Морт показался в темноте на другой стороне, криво усмехаясь.
— Я же говорил, что ты мой! — сладко певуче протянул вампир. В руках он держал бокал, наполненный чем-то черным…