Каптёрша: Я поглажу. (Глаза Крючкова, злые, как щебёнка.) Я быстренько.
За задержанным закрывается дверь. Он садится на скамью, некоторое время сидит неподвижно, затем снимает с крючка белоснежное махровое полотенце и нюхает его. Сверхкрупным планом: заскорузлые пальцы с чёрной каймой ногтей на фоне ослепительно белой махровой ткани слегка подрагивают и поглаживают полотенце. Умиротворённое лицо.
Каптёрша (в каптёрке гладит костюм): Какая же гадюка до такого дела мужика довела?
Вторая каптёрша: Ой, да я тебя умоляю!
Каптёрша: Может, он скитник?
Вторая: Как это?
Каптёрша: Верующий истинно.
Вторая: Где ты таких нынче найдёшь?
В душевой задержанный с удовольствием моется под душем горячей водой. С забытым удовольствием вытирается полотенцем. Одевается. Расчёсывается. Смотрится на себя в зеркало. Строит гримасу своему отражению: "Всё-таки влип".
Пустая солдатская столовая. Приводят задержанного. Он усаживается за стол. Берёт в руки кусок серого хлеба, долго его нюхает с закрытыми глазами, отламывает кусочек и языком растирает его по нёбу. Ему подают в миске горячий суп. Он медленно, жмурясь от наслаждения, ест.
Кабинет врача-психиатра. Врач заканчивает писать, нажимает на кнопку звонка позади себя. В коридоре вспыхивает надпись "Следующий". Со стула поднимается и входит во врачебный кабинет Крючков.
Врач: Можете забирать.
Крючков машет в коридор рукой, пропускает двух солдат, которые встают позади стула с задержанным. Крючков показывает врачу наручники.
Врач: М-да... Его бы я отпустила, а вас бы лично, гражданин следователь, оставила. (Протягивает лист бумаги Крючкову.) Здесь всё.
Крючков (солдатам): Вывести. В машину. (Читает выборочно.) При поступлении больной имеет явные следы недоедания, истощения, авитаминоза... Мимика маловыразительная, голос тихий, бедно модулированный... отвечает на вопросы неохотно... (Удивлённо.) Он с вами разговаривал?! Отвечал на вопросы?!
Врач (наливает себе чай из термоса): Неохотно.
Крючков: ...В ясном сознании, ориентируется в пространстве, времени и собственной личности... Простите, он что - здоров?
Врач с полным ртом кивает утвердительно головой.
Крючков: Вы его лицо видели?! (Показывает, какое лицо было у задержанного.)
Врач: Душевно. Весьма.
Крючков: Ничего не понимаю. (Продолжает читать.) Да как же "вменяем"?
Врач: Вменяем, голубчик, вменяем.
Крючков: Он что - шлангом прикидывался? Передо мной?
Врач: Мы пользуемся боле узкой терминологией.
Крючков (присаживается на стул): Не для протокола. Вы-то как сами считаете, он нормальный.
Врач: Товарищ! Я же написала: вменяем!
Крючков (мрачнеет): Та-ак...
Кабина "газика". На переднем сиденье рядом с шофёром Крючков. На заднем, между двумя солдатами зажат задержанный. Лицо Крючкова по мере приближения к отделению приобретает множество оттенков одного выражения - понимающе-озлобленного.
Кабинет Крючкова. Оперуполномоченный медленно раздевается, аккуратно вешает на плечики в шкаф пальто, садится за стол, стирает на столе невидимую пыль.
Вводят задержанного. Он садится на стул. Крючков исподлобья хитро смотрит на него.
Крючков (по-английски): Как тебя зовут? (удивлённые глаза задержанного). Да, да. Как твоё имя? (кричит по-английски) Хватить прикидываться дураком! Имей смелость признаться и себе и нам - твоя игра проиграна!
Задержанный начинает тихо смеяться, смех его переходит в хохот.
15
Но комсомольская богиня - ах, это братцы, о другом!
Булат Окуджава
- Вы в центр залива не лезьте - там ежи, целая поляна, - предупредил рыжий Гена Ингу и Инну.
- Ладно-ладно, - с интонацией последней оторвы ответила Инна.
Девушки медленно зашли в воду, присели и, задирая подбородки, неумело поплыли к канатам, отделяющим купальню для людей от территории дельфинов. Там уже висели на ограждениях все ребята. Последним бросился в воду Генка и сильными сажёнками поплыл за девчонками, обогнал их и тоже повис на канате.
- Что-то я не пойму, - спросил Илья у Жени, - ты им кто?
Женя перекатилась на живот и сказала Наташе:
- Лучше всего использовать солнцезащитный крем средней силы. Номер пятнадцать.
- У меня российский.
- Не знаю, что такое. Попросите Илью, он вам купит.
- Я завтра уже уезжаю.
- Ты задал сразу два вопроса, - повернула голову Женя к Илье. - Ты кто? И ты - им кто? - И снова повернулась к Наташе. - А он вам всё показал? И Эцион-Гевер? И океанариум?
- И даже птичий заповедник, - засмеялась Наташа, - и сад библейских растений.
- Это не столько я показал, сколько Наташа мне открыла. Увидел Эйлат с совершенно неожиданной для себя стороны. И так много увидел нового и незнакомого.
Подошла русская старушка лет с двумя внучками по семи лет каждая. Наташа улыбнулась им. Они, туристки из России, поселились недавно этажом ниже в "Отеле Тамар".
- Как вы, Валерия Павловна? Привыкли к нашей жаре?
- Спать не могу. Да не столько от жары, сколько от расстройства.
- Что такое? Опять Вовчик деньги выпрашивал? Не давайте ему больше никогда!
- Да Вовчик это не беда. Эта маклерша, через которую мои родственники из Ашдода...
- Да, вы рассказывали, Вика...
- Поселила нас в комнатушке, которая ну не стоит она пятьсот евро. Да ещё под окном машины разгружаются с пяти утра, а по бокам окна кондиционеры стоят - гудят всю ночь, как самолёт. Я ей говорю, или найдите другую комнату или снижайте цену. Она ни в какую.
- Как, говорите, её зовут? - поинтересовалась Женя.
- Виктория. Офис у неё в центре города, на площади, маленький.
- Можно вам только посочувствовать. Ну, а кузины-одногодки? - спросил интригующе Илья.
- Хорошо, - хором ответил девичий дуэт.
Илья полез в сумку и достал пакетик драже в глазури.
- Напополам. Дельфинов видели?
- Да!
Бабушка с внучками стали располагаться на лежаках.
- Очень понравилось в Мацаде, - продолжила Наташа. - В России нет таких древних мест. Да к тому же связанных с Библией. Надо же, тот самый Ирод Великий... Ну, и Мёртвое море, конечно! Это что-то сверхъестественное! Словно в невесомости!
- В Мацаде мы были, - задумчиво произнесла Женя, мысли её явно были не в древней крепости. - Два раза. Один раз на принятии присяги "Дувдева́ном". Мои были в восторге. Солдаты, десантники, торжественная клятва "Мацада больше не падёт!" - для них эти ребята в форме и есть новый Израиль.
- "Дувдеван" - это особо элитная бригада десантников. А переводится смешно - "Вишня", - пояснил Наташе Илья.
- ...А на океанариум нам денег не дали... - вздохнула Женя. - Так мы всё равно прошли.
- Через забор? - спросил Илья.
- Ага.
- Восстановили справедливость?
- А почему на живых акул могут смотреть только буратины с золотыми монетами? А если социальные службы не оплачивают такие экскурсии, что им делать? - Женя мотнула головой в сторону ребят.
- Так ты работаешь в мэрии! - догадался Илья.
- Они и без того чувствуют себя изгоями здесь.
- И ты их защищаешь от жестокого общества.
- Они отличные ребята. Им нужна мечта, и я её им придумала. Вот Витасик ненавидит всех чёрных. Год назад какой-то гуталин типа беженец-нелегал пытался его изнасиловать. Суданцу, конечно, накостыляли добрые прохожие, а потом и полиция, но мальчишка теперь боится всех копчёных и преодолевает свой страх, избивая при случае любого. У него одиннадцать приводов в полицию.
- А девочки? - спросила Наташа.
- Эти по глупости. Из-за глупости родителей, из-за идиотизма тутошней системы образования.
- Все виноваты. А они сами - ангелочки?
- А вот не надо так говорить! Да у них трудный возраст. И ломать их в этом возрасте, подгоняя под чуждую им систему, значит сломать их и нажить врагов системе. Папочки с мамочками у обеих ещё в России ударились об иудаизм.