Свешников: Юридически его нет. Закопали в братской могиле всех. Там трупы были разбросаны в радиусе восьмидесяти километров. С такой высоты падали. Даже опознавать не стали. Останки находили то там, то сям аж до следующего лета.
Подполковник ВВ: Коленом под зад! Мало ли бомжей по свету бродит. И статьи на них уже нет - перестройка, мать её...
Дверь открывается, входит дежурный сержант милиции.
Сержант: Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору?
Полковник КГБ: У нас сейчас демократия. Он не из моего департамента.
Сержант непонимающе лупает глазами.
Майор милиции: Обращайтесь.
Сержант: Звонили с КПП, там какая-то девушка (заглядывает в записку) Федотова Лариса Сергеевна на свиданку с задержанным просится.
Свешников: Это его дочь, 19 лет, не привлекалась...
Майор вопросительно смотрит на подполковника.
Подполковник ВВ(майору): Я позвоню? (Звонит по телефону на КПП) Выпишите ей пропуск. Одноразовый. Цель посещения - приехала к родственнику. Действителен до 24-00.
Свешников (поднимаясь): Я её встречу?
Майор милиции: Выполняйте.
На КПП дежурный лейтенант ВВ аккуратно тушит половинку сигареты "прима", кладёт её в пачку, выходит наружу. У ворот КПП стоит дорогая иномарка. К ней подходит лейтенант охраны, склоняется над стеклом пассажира.
Лейтенант: Вот пропуск. Вам разрешено находиться на территории Городка до 24-00.
Двери автомобиля открываются с обеих сторон. Выходит Лариса и водитель - богато одетый альфа-самец.
Лейтенант: Пропуск только на одного человека.
Альфа-самец: Я сопровождающий.
Лариса: Не беспокойся, я скоро. Лишнего здесь не задержусь.
Скрывается в дверях КПП. Альфа-самец достаёт дорогую сигареллу. Закуривает. Смотрит на лейтенанта брезгливо.
Комната с решётками на окнах. Кровать. Стол. Два стула. На одном сидит задержанный. Входят Лариса и Свешников.
Лариса (разглядывает задержанного, снимает перчатки, Свешникову): Вы не могли бы дать мне поговорить с ним наедине.
Свешников: Как же мне удовлетворить своё любопытство? (Видит взгляд Ларисы.) Конечно. Извините. (Уходит.)
Лариса (садится на стул, закуривает дорогу сигарету): Здравствуй, папа. Ты же мой папа?
Задержанный молчит, грустно смотрит на Ларису.
Лариса: Я не буду бросаться к тебе на шею с ностальгическим плачем. Ты мне не нужен. Кратко о себе, чтоб ты до кишок своих понял, как ты мне не нужен. Я учусь на втором курсе Плехановки в Москве заочно. Надеюсь, ты ещё не до конца потерял память и знаешь, что это такое. Работаю в очень хорошей фирме главным экономистом. Этим летом меня отправляют за счёт фирмы изучать менеджмент в Йельском университете. И твоё появление в моей жизни (кричит) не запланировано!
Заглядывает обеспокоенный Свешников. Задержанный молчит. В коридоре открываются двери, из которых выглядывают встревоженные лица служащих. Посетители с интересом прислушиваются, сидя на стульях в коридоре. Свешников делает извинительное лицо всем сразу.
Лариса (громко): Мать не желает тебя знать - ты никто. Я не желаю тебя знать - ты ничтожество! Никто не должен знать о твоём существовании - ты подонок, чмо болотное, омега! Ты мне всю жизнь сломал! (Задержанный удивлённо вскинул брови.) Я тебя всю свою жизнь ненавидела! И не смей мне ломать мою жизнь своим нежданным появлением - ни мне, ни матери, никому!
Свешников (снова заглядывает): Тут всё слышно...
Лариса (обернувшись) Иди в жопу! Лучше бы ты сдох. Тогда. Потом. Сейчас.
Она бросает сигарету на пол и выходит в коридор. Проходит сквозь людей. Их взгляды её не касаются.
25
А ты добыча для ворон
И дом твой пуст и разорён
И гривенник пылится на полу...
Александр Городницкий.
Они стопились на причале пляжа Кисуски - шесть человек, включая Женьку. Спасатели вытащили Витасика из моторной лодки и понесли его на берег. Где-то уже выла сирена скорой помощи - израильской "маген Давид адом".
- Дурак, - сказала Инна. - Плавать же не умел.
- Как он добрался до буйков? - спросила Женька грозно.
- Да в ластах же! Взял напрокат, они его дотащили, - ответил Генка.
- А ты куда смотрел?
- Куда... Надо мне очень смотреть за ним.
Раскидывая песок, "скорая" развернулась кормой к морю. Выскочили парамедики с аппаратом для дыхания.
- Так, - приказала Женька. - Все подтягиваются к больнице своим ходом. Я поеду с ним.
Она протиснулась к медбратьям и что-то горячо им начал объяснять, в чём-то их убеждая.
- Он без сознания. А у меня его документы, - это был серьёзный аргумент и её запустили в машину.
- Это он из-за нас. Он нам решил доказать.
- Что доказать? - закричал Генка; он чувствовал себя виноватым. - Что доказать? Идиот! Там глубина в приливе двадцать четыре метра!
Гаррик задумчиво произнёс:
- В глубину он ушёл на ластах. А обратно ему воздуха не хватило.
- Не умеешь срать - не рви бумагу! - опять закричал Генка.
Инна взяла его за руку.
- Мы все виноваты. Все будем отвечать. Не ты один.
Молчали только Семён и Инга.
Ребята стали подниматься в гору мимо гостиницы "Аквамарин", мимо скверов и парков, направляясь в "Иосифталь" .
Он шёл по зимней морозной дороге в самом центре леса. Сосны корабельными мачтами стояли по обочине, чёрной стеной закрывая небо. Он шёл, прекрасно понимая, что его ждёт, - и всё-таки шёл. Остановился. Сориентировался. Прошёл ещё несколько метров и увидел тропинку, протоптанную солдатами, уходящую вглубь лесной черноты. Встал на неё, обернулся ещё раз на дорогу. Ничто его не задерживало. Никто его не останавливал. Лишь дятел знакомо и равнодушно стучал где-то по сосне. И он скрылся за елями.
- Я его сестра, - сказала Женька. - Даже больше, чем сестра.
- Хорошо, - вздохнула медсестра. - Но недолго.
Женька набрала номер телефона Ильи.
- Ты можешь прийти в "Иосифталь"?
- Что случилось? - закричал в трубку Илья.
- Со мной всё в порядке. Витаська хотел покончить с собой. Ты очень нужен.
В супере Илья сорвал с себя фартук, крикнул напарнице "Я в больницу!", отбился на выходе и бегом устремился вверх, в гору, задыхаясь до вкуса крови во рту и сердцебиения. Там уже собрались все ребята.
- Группа Нечаева в сборе? - зло спросил он и потыкал указательным пальцем в грудь Генки, прошипел сквозь зубы: - Если с ней что-то случится, я тебя задушу, щенок.
Он сидел на снегу, прислонившись к разрушенной стене своей землянки. Мёртвая Зойка лежала у него на коленях, и он гладил её по шерстистой морде. Её жёлтые глаза были пусты. Слёзы ползли по его щетине, и сопли из носа застывали в белые наросты над губой.
Женька сидела в палате, в огороженном шторами пространстве, где стояла кровать Витасика. У него под носом висела трубка, подававшая кислород в носоглотку. Он уже находился в сознании и глаза его были пусты. Женька гладила его по обритой голове, приговаривая:
- Всё будет хорошо. Всё будет хорошо.
По лицу её текли слёзы. В кулаке торчала мокрая салфетка.
Илья подошёл к ним.
- Ты что учудил, парень? - склонился он над Витасиком.
- Я достал до дна, - чуть слышно проговорил он и слабо улыбнулся.
- Дурак ты, дурак! И я тоже.
- Это я во всём виновата, - сказала Женька, и слёзы потекли у неё потоком.
В дверях толпились ребята.
- Ты прав, отец. Я её возвращаю. Тяжело с ней.
Магрибский пират стоял перед ним, внимательно слушая.
- Не буду рассказывать, почему...
- Я знаю - почему. Уходи.
- Спасибо тебе, отец. Я многое понял.
- Иди. Тебя ждут.
Ребята галдели на узкой улочке в арабском рынке Иерусалима, улочке, ведущей к а-Котель а-Маарави с одной стороны и Храму Гроба Господня - с другой. И Витаська был с ними, и Женька, и Генка приобнимал за печи Инну.