— Нокс? Нокс делал все это?
— Да, — кивнул Драгумис. — У него неплохо получалось, как у всех, кто искренне верит, что борется за справедливость. И он действительно считал меня способным совершить убийство. Ему верили. Ему симпатизировали. Я предложил Ноксу остановиться. Он отказался. Надеялся, что выведет меня из себя и я совершу что-нибудь опрометчивое, как будто это доказало бы мою вину. Я беспокоился за него. Нокс вел себя так только потому, что его постигло горе. И были люди, мои сторонники, которые хотели заткнуть ему рот. В какой-то момент я понял, что не могу больше гарантировать его безопасность. Если бы с ним что-то случилось… можете себе представить. Его нужно было устранить, убрать куда подальше от возможных неприятностей. Я предложил Ноксу уехать. Он не послушал. И тогда я стал искать кого-то, кто смог бы его убедить.
— И вы нашли моего отца, — прошептала Гейл.
— Да. Ваш отец был большим другом Ноксов. И я хорошо его знал. Поначалу он не хотел вмешиваться. Собирался на раскопки в Маллави. Мне удалось убедить его, что дело важное. Он прилетел. Мы заключили сделку. Он увезет Нокса и удержит в Египте, подальше от неприятностей. Я распорядился, чтобы Нокса не трогали. Ваш отец навестил его в отеле. Нокс, очевидно, произнес перед ним обычную речь о борьбе с тиранами. Ваш отец вежливо его выслушал и добавил в вино несколько, как их называют, капель для отключки. Когда Нокс очнулся, они уже подплывали к Порт-Саиду, и у вашего отца было достаточно времени, чтобы образумить своего юного друга. Вот почему, госпожа Боннар, у меня на сердце до сих пор лежит камень. Видите ли, если бы я не попросил его вмешаться, вы с отцом никогда бы не поссорились.
5
Слушая рассказ Нокса о его распре с Драгумисами, закончившейся приездом в Египет с Ричардом Митчеллом, Рик медленно кивал.
— А я принимал тебя за тихого, флегматичного бритта, — пробормотал он. — Уверен, что за тобой не гонится банда международных гангстеров?
— Это все. По крайней мере насколько мне известно. А теперь угадай, кого я видел сегодня.
— Того самого… Драгумиса?
— Точнее, его сына, Николая.
— А он, надо думать, ничем не лучше папаши.
— Хуже. Намного хуже. Не могу сказать, что питаю теплые чувства к старшему, но старик достоин уважения уже хотя бы за то, что сумел многого достичь в жизни. И у него есть свои принципы. Если дает слово, то держит. А сын — обычное ничтожество с большими деньгами. Да ты и сам знаешь таких типов.
— Знаю. Значит, ты думаешь, спектакль с повешением в пустыне устроил сынок?
— Скорее всего.
— Но ты, как я понял, внимать предостережению не собираешься?
— Нет.
Рик ухмыльнулся:
— Молодец. И какой же у нас план?
— У нас?
— Брось, старина. Их много — ты один. Без помощи не обойтись. Да и в Шарм-эль-Шейхе сейчас скука смертная.
Нокс кивнул:
— Было бы отлично. Если ты, конечно, серьезно.
— Заметано. Итак, наш первый шаг?
— Едем в Танту.
— В Танту?
— Да. — Нокс взглянул на часы. — Мы уже немного опаздываем, так что, если ты не против, я все объясню на месте, идет?
Драгумис пригласил гостью в столовую. Это была просторная комната с длинным деревянным столом, накрытым на двоих. Две зажженные свечи. Слуга подкатил сервировочный столик. Первое блюдо представляло собой темное густое рагу с незнакомыми ароматными специями.
— Прошу извинить, вкус у меня простой, — сказал Драгумис. — К изысканной кухне так и не приобщился. Если вам нравится что-то такое, то лучше пообедайте с моим сыном.
— По-моему, вкусно, — отозвалась Гейл, неуверенно пробуя вилкой куски плавающего в подливе мяса. — Простите за любопытство, господин Драгумис, но неужели вы пригласили меня только для того, чтобы рассказать об отце?
— Нет. Я пригласил вас для того, чтобы попросить о помощи.
— О помощи? — Она удивленно посмотрела на него через стол. — Чем же я могу вам помочь?
Старик подался вперед. Пламя свечи заколебалось, и в темно-карих глазах замигали золотистые искорки.
— В расшифрованной вами надписи говорится о дарах, достойных Сына Амона.
— Вы уже знаете об этом?
— Разумеется, знаю. — Драгумис нетерпеливо махнул рукой. — Там говорится и о щитоносцах, которые покончили с собой, чтобы Птолемей не узнал, где находится захоронение. Так?