Собственно, реализовывал он все так же, как и до этого реализовывал предыдущие задачи – за счет точности получаемых результатов. Подчеркиваю именно за счет досконального соответствия запланированного и полученного, в этом соответствии и было его преимущество перед любым другим. Если же что-то менялось по независящим от него причинам, то и конечный результат пересматривался, но это было крайне редко. Вот и в этом «культурном вопросе», получив и формальное и неформальное одобрение, мы сражу же приступили к формированию новой культурной среды, не дожидаясь проведения программы по бесконечному количеству ведомств – бюрократия, как была врагом действий, так им и осталась. Разумеется, был риск, что нас могут заблокировать в некоторых моментах, но поскольку, по обыкновению, финансирование было не бюджетным, эти блокировки фатальным стать не могли ни при каких обстоятельствах. Первым же шагом того, самого важного, этапа стало проведение на постоянной основе множества массовых культурных событий. Здесь мы воспользовались уже созданной, пусть и заброшенной, инфраструктурой социально-досуговых центров, созданных для решения хотелки верхов по инвестклимату. И первым же результатом всех этих наших действий в данном направлении стал, не поверишь, рост поступлений в бюджет от культурной сферы.
Изначально мы посчитали, что это всего лишь «эффект новизны» – людям дали ощутимую альтернативу их повседневности, и после исчезновения этого эффекта, спадет и уровень активности. Но нет, активность не только не спала, но и начала нарастать. Мы было подумали, что начали появляться и первые результаты по нашей макрозадаче, связанной с решением проблемы инертности большей части населения, может он и так, только вот главной движущей силой того процесса стало не стремление к созиданию, а банальная биологическая потребность в самоутверждении. Выяснив это, мы никак не обрадовались, причина простая – природа активности, связанная с необходимостью созидания, и активность, связанная с самоутверждением, совершенно различны. Более того, самоутверждение скорее ведет к негативу. И действительно, после появления более менее многочисленных новых социальных групп, сформированных на базе расширенной культурной среды, между ними начались конфликты, прежде всего на предмет того, кто из них более «авангарден» что ли. В общем, было решено первую полученную конструкцию «демонтировать». Но, к нашему сожалению, сложившуюся ситуацию успели заметить и оценить в верхах – она им очень приглянулась, так как теперь большая часть внимания была отвлечена на противостояние между собой, а не на постоянную, пусть и ленивую критику их, причем, даже в теории, это не могло привести к какому-нибудь существенному кризису. Короче, сами того не ведая, мы создали для верхов очень удобную для них ситуацию с большей частью населения на территориях. Мы ни сколько не оправдываемся, но предвидеть мы этого никак не могли, так как это изначально была в значительной степени авантюра, мы это уже отмечали.
Сам же Авдей Наумович высказался по этому поводу следующим образом: «Да уж, видать совсем с мозгами не в порядке стало, раз я собственноручно для своих главных оппонентов создал благоприятнейшие условия. Я даже боюсь предположить, как они этим воспользуются.» А воспользовались они ей по-полной, тут же принявшись ее «якорить», да и не сложно это было: не давай культурным группам укрупняться, и постоянно подпитывай почву для конфронтации, и все. В итоге, нам пришлось вмешиваться радикально – выстраивать новую культурную среду через бизнес, через корпорации. Такого мы от себя не ожидали, но поверьте, на тот момент это был самый действенный вариант поменять ситуацию, которую мы сами же создали.
Я так понимаю, речь идет о зарождении концепции «Интеллигентный бизнес»?
Да, о нем. Только на том этапе самой концепции не было даже в прожектах. Главной локальной задачей было помешать верхам закрепить ситуацию постоянной конфронтации па почве культурных различий. Заход на решение данной задачи через частный бизнес был самым очевидным, так как, банально, у нас просто-напросто не осталось других «субъектов воздействия». На самом деле, лично для нас с Шиловым положение дел было еще более серьезным, которое могло привести к тому, что мы могли навсегда стать заштатными исполнителями, теми же аппаратчиками, если бы не разрешили тот «культурный коллапс». И для нас все могло закончиться печально по одной простой причине – мы бы полностью сами себя лишили рычагов воздействия. Так-что права на ошибку у нас не осталось. И тот небольшой ресурс действительно частного бизнеса, который, на удивление, еще остался после многовековых издевательств со стороны государства, нужно было использовать очень осторожно и наверняка.