Руководитель Упражнения: Авдей Наумович, ты все государственное руководство с Лобовым не ровняй, я тебе это уже не в первый раз говорю, это у него сплошной популизм с пеной у рта. И ты не перебивай, дослушай. На счет реализации, да и на счет твоих договоренностей и соглашений с нами, надо бы тебе в правительство наше включиться. Да не просто абы как, вновь избранный предлагает тебе свою предыдущую должность – руководитель аппарата. Что скажешь?
Шилов: Скажу, что это вообще неожиданно? Видимо, на то и расчет. А во всем остальном Вы знаете мою позицию и принципы.
Руководитель Управление: Да, знаем и помним, и про твою ненависть к политике, и предыдущий твой отказ от должности в госсовете, и вечные твои препирательства с функционерами, все это нам известно. Только вот понимаешь в чем засада, все заседания госсовета по программе были публичными, собственно, как любые госсоветы за месяц до выборов и в течение месяца после них, ты это прекрасно знаешь. И к этим мероприятиям был проявлен очень большой интерес избирателей, я бы даже сказал рекордный. А народ ты сам научил разбираться, кто словоблуд, а кто деловой человек. Так что, тебя теперь можно назвать «заметной политической фигурой», хочешь ты этого или нет. В общем, без тебя теперь вновь избранному нельзя – плохо для имиджа и репутации, поэтому, нет у тебя теперь варианта с отказом.
Шилов: Ну и добавили бы просто полномочий мне или ОАММ, зачем это назначение на одну из самых политических должностей в правительстве?
Руководитель Управления: Авдей Наумович, ты все прекрасно знаешь, что народ требует «правильных людей в соответствующих ведомствах». Что им твой ОАММ или ты без должности? Короче, публично будет объявлено о твоем назначении через две недели. Тогда же будет и первое заседание нового состава правительства. Все, будь готов. Дальше, по ходу…»
В течение часа или двух после этого разговора, в нашем зале разработки стояла не просто тишина, а мы все пребывали в полном оцепенении. Такого поворота, даже близко, никто не предполагал, да и предположить не мог. И этот финт уж точно нельзя было назвать просчетом Шилова, то чистый концентрированный человеческий фактор.
Но в том, что мы целиком и полностью способствовали такому развитию событий, глава Управления был прав. Думаю, это и для Вас, Юрий, очевидно. Все наши культурные потуги, формирование новой бизнес-культуры, культуры пользования, да и просто вся деятельность, направленная на расширение мировоззрения, создали сначала патовую ситуацию в экономике, а потом еще и дополнительно подогрели интерес к ней в обществе. Да еще и в избирательный цикл. Вот вам и почва для «прорастания новых заметных политических фигур». В общем, увлеклись мы разработкой этой новой экономической программы, вот и не заметили, изменение статуса и восприятия Авдея Наумовича. То есть, это скорее наша недоработка, чем его. Как ни крути, пришлось Шилову подписываться под новую должность. Само подписание, кстати, было чрезвычайно закрытым, по другому и быть не могло. Мы до сих пор не знаем условий и договоренностей Авдея Наумовича с вновь избранным. Знаем только, что он был именно «человеком президента», читайте Управления, и никому больше не подотчетным.
Но до официального объявления о назначении было еще множество разговоров с теми, кто был приближен к верхам или являлся их частью, они-то знали все заранее. Понятно, кто это был: Лобов, Видов, все из «веселой троицы», и еще некоторые из тех, кто не являлся победившей группой на тех выборах. Надо сказать, что ни один из тех разговоров приятным назвать нельзя. Например, Лобов сказал, что-то вроде: «Я тебе Авдей, больше навредить мне не позволю, и в случае чего ты получишь такой ответ, что будешь вынужден уйти по собственному». Видов сказал просто: «Никаких посягательств на науку, или будешь иметь дело со всем научным сообществом». А вот Беглый, на мой взгляд, вообще вышел за границы дозволенного, сказав: «Господин Шилов, не знаю, как такая ошибка природы, как Вы заняли такую высокую должность, но знайте, что с нашей стороны Вам будет оказано всестороннее противодействие». В общем, складывалось такое впечатление, что практически каждый из верхов считал своим долгом запугать или оскорбить Авдея Наумовича. Всему этому он, разумеется, значения не предал: «Странно и глупо было бы ожидать другой реакции от всех них. Но кое-что действительно изменилось, теперь они все меня не просто опасаются, а откровенно боятся, и это скорее плюс».
Меня в этой связи вот, что интересует, какова, по вашему мнению, реальная цель назначения Шилова на должность руководителя аппарата правительства? Ведь таким образом, по сути, он становился главным аппаратчиком страны.